Нет больше слез - [88]

С ней был еще кто-то в машине. Мужчина.

Павин остановился, в жилах застыла кровь.

Диас, но как он мог вернуться так быстро? Идиот! Мысленно обругал он себя. Только потому что сам он не мог лететь самолетом — слишком много контроля и проверок, не означало, что другим нужна такая таинственность. Диас мог вернуться с любого конца страны в считанные часы.

Но это могло бы быть ему на руку. Они вместе и не догадываются, что он у них за спиной. Он мог бы убить Диаса прямо сейчас. Пуля через стекло ему в затылок все бы решила. Женщина… вероятно, ему придется убить сейчас и ее, и он с сожалением вздохнул. Ну, ладно. Первый выстрел в Диаса, как он и задумал, даст ей время среагировать. Он не осмеливался действовать спереди, что дало бы ему возможность уложить их обоих двумя выстрелами; придется подобраться сзади и сбоку, чтобы быть вне поля зрения бокового зеркала, пока он не окажется под нужным углом, чтобы прицелиться в голову Диаса. Выстрелив в Диаса, он должен будет пройти дальше вперед, чтобы увидеть женщину и точно выстрелить в нее. Вероятно, она будет кричать, уворачиваться, возможно даже попробует уехать. Надо будет действовать быстро и аккуратно, что довольно сложно, имея только один глаз. Усложняло ситуацию то, что он потерял левый глаз. А они как раз находились слева.

Мужчина вылез из машины. Павин замер. Это не Диас! Блондин. Старше, ниже ростом, плотнее. Шокированный ситуацией Павин узнал его. Муж доктора Коспер. Еще один доктор Коспер.

Сукин сын! Что он тут делает?

Какова ни была бы причина, уже не важно. Этот доктор Коспер направлялся в «Голубую Свинью» предположительно за ним, Павином. Лучше и быть не могло. Женщина провожала взглядом доктора Коспера, не обращая внимание на… Неожиданно она взглянула в зеркало заднего вида, в боковое зеркало, и Павин застыл. Она не могла рассмотреть его в зеркала, но была более внимательной, более осторожной, чем он предполагал. Нужно обойти ее слева, с его стороны это справа, так он сможет лучше разглядеть ее. Но если он так поступит, она тоже сможет его заметить.

Однажды он недооценил ее и поплатился за это. Больше он так не ошибется.

Двери машины заблокированы — она не глупа. Окна подняты. Но закрыла ли она пассажирскую дверь, когда вышел доктор Коспер?

Четыре выпитых пива подсказывали ему только один способ это проверить. Он шагнул вперед к углу машины, оставаясь вне поля зрения зеркал, пока не оказался рядом. Дернул ручку двери, та открылась — чудо! — и он влез в машину, приставив к виску женщины пистолет.

— Hola![32]— сказал он, ухмыляясь, уселся на пассажирское сидение и закрыл дверь. — Помнишь меня?

Он увидел, как расширились ее глаза — приятнейшая реакция; затем быстро, словно змея, она вскинула руку, и перед его здоровым глазом появилось дуло пистолета.

— Hijo de la chingada[33], помнишь меня? — Спросила она медленно на правильном испанском. — Сукин ты сын, помнишь меня?

Ее рука не дрожала. Холодный взгляд был полон ненависти. Взглянув на нее, Павин увидел свою смерть, если только он не нажмет на курок быстрее…

Дверь позади него открылась, и другое дуло прилипло к его правому уху.

— Павин, ты свинья, — этот тихий голос был настолько пугающим, что тот едва не описал от страха штаны, ибо знал, кому этот голос принадлежит, и знал, что вне всякого сомнения он серьезно влип и пути назад нет. — Угрожаешь моей женщине? Это очень меня злит.

Рип отпрянул в сторону, дрожа от страха. Когда он вернулся к машине, то едва не потерял сознание, увидев Миллу, держащую пистолет у виска мужчины, который в свою очередь целился в нее, а другой, темный, угрожающего вида мужчина стоял у открытой двери, тоже приставив дуло к голове первого. По быстрым подсчетам Рипа — три пистолета и две головы под прицелом.

Кто-то умрет.

Далее все произошло быстро. Мужчина, который целился в Миллу, был обезврежен, а Рип оказался на заднем сидении автомобиля, и в лицо ему дышало дуло пистолета. Один пистолет мужчины был приставлен к голове Павина, а другой держал на мушке Рипа.

Доктор Коспер сообразил, что это и есть скандально известный Диас, и теперь, столкнувшись с ним окончательно понял, насколько оправдана его кровавая репутация. Это был самый опасный человек, с которым Рипу приходилось сталкиваться, и дело было не в его словах или действиях — от него просто веяло смертельной опасностью. Сам Рип онемел от страха, когда на него направили пистолет, а вот Милла не умолкала всю дорогу от Хуареса, когда они неслись по каким-то незнакомым улицам, рассказывая все, что Рип и Милла обсуждали вместе. Услышав, что Рип был анонимным информатором, который свел их вместе, и все, что он мог рассказать о Тру Галлахере, Диас снял Рипа с прицела и засунул пистолет в кобуру, пристегнутую к его ноге, как у истинного стрелка.

Теперь они оказались посреди пустыни, вдали от огней Хуареса и Эль Пасо, и Рип дрожал не от холода и не от смертельного страха. Он дрожал, потому что увидел, как действует Диас по отношению к Павину, и убедился — репутация Диаса заслужена, более того, она явно преуменьшена.

Павин был напуган буквально до смерти. Голый и безоружный, распростертый на земле. Поначалу он долго и громко ругался, затем попытался договориться, а теперь просто молил о пощаде. Диас спокойным голосом продолжал задавать вопросы, и то, что Рип услышал, вынудило его отвернуться, вызвало нестерпимую тошноту. Павин выложил все: о младенцах, которых продавали как скот, о работе преступной банды, о роли Сюзанны в ней. Павин назвал имя женщины, которая работала в окружном суде, крала свидетельства о рождении и подделывала их. С новыми именами на поддельных свидетельствах младенцы становились абсолютно другими людьми.