Несовершенная публичная сфера. История режимов публичности в России - [185]
Произведенный этим телешоу эффект отчасти стало возможно реконструировать по комментариям пользователей YouTube, сделанным к видеозаписи этого ролика. У умеренно политкорректной части телезрителей выпуск вызвал острое неприятие, у агрессивно-националистической – одобрение, выплеск агрессивных эмоций и обилие ненормативной лексики в сторону Америки. Ни та ни другая части аудитории не обсуждали собственно содержание позиций, силу аргументов (что, даже захоти они это сделать, было бы трудно, учитывая, что американской стороне так и не дали слова) и не предлагали свои аргументы, но было зафиксировано, что американский спикер однозначно побежден (словами пользователей: «заткнут», «опущен», «опустошен», «размазан», «изнасилован») риторикой российских участников. Обе аудитории комментаторов выражали одобрение предпочитаемых ими протагонистов стилистикой, схожей с комментариями боксерского раунда.
В конце передачи Соловьев сделал обобщающий комментарий, выражая надежду на то, что Россия и Америка сумеют найти общий язык. Однако построение именно такого комммуникативного моста, организация общего переговорного пространства, поиск точек соприкосновения, казалось бы, и входили в задачи данного и тематически подобных выпусков «Поединка». Вместе с тем выбранная риторика, общая тональность и стилистика самовыражения российских участников говорили скорее о неготовности с российской стороны к содержательному диалогу и нежелании признавать альтернативную позицию равно «рациональной» и имеющей право на существование.
Функции, которые выполняет в данном случае «Поединок», сводятся к следующим:
1) Привлечение внимания аудитории, любящей острые развлечения на телевидении.
2) Завоевание симпатий агрессивно националистически настроенной аудитории.
3) Утверждение российского массового зрителя в антиамериканской, антизападной позиции.
4) Утверждение правильности политического курса России на международной арене.
5) Публичное осмеяние и унижение идейных оппонентов официальной государственной идеологии, «сведение счетов» с носителями «неудобной» точки зрения.
6) Демонстрация риторического превосходства российских спикеров в теледебатах с «неудобными» иностранцами.
Как представляется, ни в одну из этих функций не входит собственно развитие диссенсуальной культуры на российском телевидении, как то декларируется в качестве цели телепроекта.
Российские политические ток-шоу являются одной из важнейших публичных площадок современной России, где по замыслу они должны были реализовывать принципы гласности, доступности, критикуемости властей, конфронтирующего разнообразия мнений. По крайней мере на декларативном уровне они ставят целью ввести в публичное поле полемику по злободневным общезначимым вопросам. Они дают возможность телезрителям увидеть границы своих убеждений, выслушать точку зрения оппонента, сравнить сильные и слабые аргументы за и против, виртуально подключиться к обсуждению значимых для общества политических процессов, явлений, событий. Они дают возможность увидеть границы гегемонических (про)государственных позиций, возможные логики критического отношения к ним и альтернативы. Они претендуют на то, чтобы проявлять существующие в обществе конфликтные противоречия, способствуя снятию латентных социальных патологий, переведению их в открытый конфликт[1422]. Таким образом, они являются важным шагом в развитии публичной коммуникации и культуры гражданского соучастия.
Тем не менее выделенные нами логические (неясность в отношении границ языков, непроясненность понятий), идеологические (тотальная ангажированность и пропагандистский настрой ведущих) и риторико-экспрессивные (агрессия, взаимные обструкции и раздражение участников) элементы препятствуют развитию культуры значимого диссенсуса в российской медиапубличности. Участникам крайне трудно выстроить диалог там, где помимо радикальных содержательных разногласий у них нет навыков их артикуляции. Теории аудиальной демократии могли бы дать необходимые инструменты для построения коммуникативного публичного поля конструктивного диссенсуса. Российские ток-шоу лишний раз доказывают, что для полноценной репрезентации разных мнений недостаточно дать право голоса – надо еще и уметь слушать. Умение слушать не предполагает, что мы соглашаемся с нашим оппонентом, однако предполагает, что мы признаем его право на альтернативное мнение и считаем это мнение равно достойным публичного выражения/рациональным. Без опосредованности аудиальным вниманием разногласия сами по себе не станут значимыми элементами публичных дискуссий, а будут производить эффект информационного шума или разноголосицы, эмоциональных стычек или нарциссических монологов[1423].
Описанные нами сценарии и механизмы политических ток-шоу относились к первой половине 2010‐х годов. Знаковый для России 2014 год (аннексия Крыма) радикализировал национальные политические и идеологические притязания и, соответственно, необходимость отстаивать их в публичной сфере: придавать видимость легитимности
