Несколько дней в августе - [3]

Словно догадываясь, о ком идет речь, на кухню прошествовал кот. Он забрался на свободную табуретку и выжидающе посмотрел на Тошу.

— Молока сегодня не будет, — как бы извиняясь, сказал Тоша. — Но Муратов не откажется и от чая.

— Мы будем дружить, киса? — Марина погладила кота по спине. Кот вздрогнул от подобной фамильярности, но решил не выказывать степени своего недовольства.

Вслед за звонком в комнату вальяжно вошел моложавый мужчина с гримасой превосходства на лице. У Марины даже на какое-то мгновение мелькнула мысль, что это превратившийся в человека кот Муратов. Но Тоша развеял ее мистические заблуждения.

— Владимир Василенко, журналист, — представил он вошедшего. — Марина.

— У тебя девочка? — заинтересовался журналист, брезгливо присев на край стула. — Это что-то новенькое.

Он смерил Марину мимолетным равнодушным взглядом и изрек:

— Не в моем вкусе.

— Владимир — весьма известный журналист, — пояснил Тоша, — его статьи тебе наверняка попадались в молодежных газетах и журналах.

— Мы не выписываем газет, — сказала Марина. — У нас телевизор.

— Хорошо, — улыбнулся журналист. — Репризно. Стоит запомнить.

Он немного поерзал на краешке стула и посмотрел на Тошу.

— Я тороплюсь. Чая не надо. Разговоров тоже. Ты сделал материал?

— Еще на той неделе, — обрадовался Тоша, — надо покопаться, найти.

— Найди побыстрее, — попросил журналист.

Тоша прошел в соседнюю комнату и стал разбирать бумаги на заваленном журналами письменном столе.

Журналист взглянул на Марину.

— Девочка, а ты совершеннолетняя? — спросил он. — А то там совсем другая статья.

— Мне шестнадцать, — ответила Марина. — но я не читала ваши статьи.

— Да нет, — улыбнулся журналист, — я имел в виду статью в Уголовном кодексе.

Тоша принес несколько исписанных листков. Журналист торопливо просмотрел их, оценивающе взвесил на ладони.

— Две бумажки, — сказал он. — Больше не могу. Надо еще обработать, отпечатать, редакторская правка… Да и гонорар у них не очень…

— Конечно, конечно, — согласился Тоша.

Журналист вынул бумажник, достал двадцать рублей и положил их на тумбочку.

— Кути! — усмехнулся он. — Если что наклюнется — звякну.

— Хорошо, — улыбнулся Тоша, провожая журналиста.

— Мне он не нравится, — сказала Марина, вытирая тряпкой пол, на котором темнели следы недавнего гостя.

— Мне тоже, — признался Тоша.

— Но вы ему отдали свою статью. Ее напечатают под его именем?

— Зато у меня есть деньги, — Тоша постучал по табуретке. — Можно будет купить колбасу или торт, а может быть даже и то и другое.

— Послушайте, а чем вы все-таки занимаетесь? — спросила Марина.

— Ты знаешь, — сказал он, присаживаясь рядом с ней на корточки, — я об этом никогда не задумывался.

— Но где-то же вы работаете?

— Состою на государственной службе! — поднял указательный палец Тоша. — Правда, я давно забыл, как называется моя должность и кто меня туда устроил. Работа хорошая: через день я гуляю по определенному маршруту и наблюдаю за фонарями. И если какой-то не горит, я записываю номер и сообщаю в одно весьма симпатичное учреждение.

— Здорово! — воскликнула Марина. — А вы не шутите?

— Но зато зарплата почти символическая, — успокоил ее Тоша, — хватает только на три похода по букинистическим, а когда там что-нибудь попадается, то только на один.

— А остальное?

— Пописываю статьи, помогаю с сюжетами, кое-что советую… Нечто вроде репетитора для творческих личностей. Когда-то я был режиссером, — Тоша вздохнул, — но поставленный мной фильм не увидел экрана. «В нем были допущены определенные искажения наших реальных достижений…» А сейчас этот фильм обвинили бы в беззубости…

— И вы все время так перебиваетесь? — удивилась Марина.

— Понимаешь, не очень удобно брать у людей деньги, особенно за советы, но они сами дают… И если задуматься, в этой проблеме присутствуют определенные моральные сложности…

— А обратно в кино? — Марина мечтательно зажмурилась.

— Ты знаешь, я много подрастерял — жизнь не стоит на месте. Там другие… молодые, красивые, сильные и, наверно, гораздо лучше меня.

— Да, — сказала Марина, — как грустно.

— Ничего, — улыбнулся Тоша, — скоро придет Варвара и что-нибудь споет, может быть даже и веселенькое.

— Какая Варвара?

— Варвара Глотова.

— Сама Варвара Глотова? — удивилась Марина.

— Сама, — вздохнул Тоша. — Ведь я тоже, некоторым образом, причастен к ее созданию. Ну не смотри так, я не в этом смысле. У девушки был голос. Очень сильный голос. Оставалось сделать ей имя, научить двигаться по сцене, создать облик певицы. Мне пришлось здорово поработать с ней. Но результаты, результаты…

— Результаты в каждом киоске, — сказала Марина, — на нее молятся.

— И ты?

— Я — нет. Не люблю то, что нравится всем.

— Не вставай в позу. Варвара трудяга. Придет — сама увидишь.

— Посмотрим, — пообещала Марина.

…Варвара Глотова была пунктуальна. Грациозно сбросив свой плащ, она чмокнула Тошу в щеку.

— Привет, Евгеньич! Живешь-поживаешь?

— Относительно, Варя, — улыбнулся Тоша. — Ты не привела к моему подъезду своих девочек?

— Я вышла через черный ход. Девочкам не удалось сориентироваться. А это кто?

— Это моя.

— Да? — удивилась Варвара. — А я не знала, что у тебя есть дети.