Неразлучные - [13]

Шрифт
Интервал

Я забралась под одеяло между витыми столбиками.

— Вы же не могли не увидеться с Бернаром перед его отъездом.

— Не могла! Он бы решил, что безразличен мне, и впал в еще большее отчаяние. Нет, не могла, — повторила она.

— Значит, вы правильно сделали, что нарушили мамин запрет.

— О, — вздохнула Андре, — иногда, как ни поступи, все будет дурно. — Она легла, но оставила гореть голубой ночник в изголовье. — Это одна из тех вещей, которых я не понимаю. Почему Господь не говорит нам ясно, чего от нас хочет?

Я промолчала. Андре заворочалась в постели, поправляя подушки:

— Я хотела спросить у вас кое-что.

— Спрашивайте.

— Вы еще верите в Бога?

В тот вечер правда не страшила меня, и я не колебалась:

— Больше не верю. Уже год как не верю.

— Я догадывалась. — Она приподнялась на подушках. — Сильви! Не может же быть, чтобы существовала только одна эта жизнь!

— Я больше не верю, — повторила я.

— Иногда верить трудно. Почему Бог хочет, чтобы мы были несчастны? Мой брат говорит, что это проблема зла и отцы церкви разрешили ее давным-давно. Он повторяет то, чему его учат в семинарии, но мне этого недостаточно.

— Да, если Бог есть, существование зла понять невозможно.

— Но может быть, надо согласиться с этим непониманием, — сказала Андре. — Это гордыня — хотеть все понять.

Она погасила ночник и прибавила почти шепотом:

— Наверняка есть другая жизнь! Непременно должна быть другая жизнь!


Я сама не знала, чего ожидала, проснувшись, но почувствовала себя разочарованной. Андре нисколько не изменилась со вчерашнего дня, я тоже, мы пожелали друг другу доброго утра, как делали это всегда. Мое разочарование не проходило и в следующие дни. Конечно, мы были так близки, что ближе стать уже не могли. После шести лет дружбы несколько фраз мало что меняют, но когда я вспоминала этот час, проведенный нами на кухне, то с грустью думала, что не произошло, по сути дела, ничего.

Как-то утром мы сидели под фиговым деревом и ели инжир; большие фиолетовые смоквы, которые продаются в Париже, примитивны как картошка, а я любила эти маленькие бледные плоды, наполненные сладким зернистым желе.

— Я вчера вечером поговорила с мамой, — сообщила Андре.

У меня ёкнуло сердце: мне казалось, чем дальше Андре от матери, тем она ближе ко мне.

— Она спросила, собираюсь ли я в воскресенье причащаться. Ее тревожило, что в прошлое воскресенье я не причащалась.

— Она догадывалась почему?

— Не совсем. Но я призналась.

— А! Признались…

Андре прислонилась щекой к дереву.

— Бедная мама! У нее сейчас столько волнений — из-за Малу, да еще из-за меня!

— Она вас ругала?

— Сказала, что лично она меня прощает, остальное на усмотрение моего духовника. — Андре серьезно посмотрела на меня. — Ее можно понять. Она отвечает за спасение моей души. Она ведь тоже не всегда знает, чего от нее хочет Бог. Это всем нелегко.

— Да, нелегко, — протянула я.

Я была в ярости. Мадам Галлар мучает Андре, и она же вдруг оказывается жертвой!

— Мама сказала мне одну вещь, это меня просто потрясло, — продолжала Андре взволнованно. — Знаете, у нее тоже были в юности трудные моменты. — Андре посмотрела вокруг. — И она тоже переживала их здесь, на этих вот тропинках.

— Ваша бабушка была очень деспотичной?

— Да. — Андре на миг задумалась. — Мама говорит, что Бог милостив, что он посылает нам испытания, соразмеряя их с нашими силами, что он поможет Бернару и поможет мне, как когда-то помог ей. — Она поискала мой взгляд. — Сильви, если вы не верите в Бога, то как вам удается переносить эту жизнь?

— Но мне нравится жить, — ответила я.

— Мне тоже. И тем более! Если бы я думала, что люди, которых я люблю, умрут насовсем, я бы убила себя немедленно.

— Мне не хочется себя убивать.

Мы вышли из-под смоковницы и молча вернулись в дом. Андре причастилась в ближайшее же воскресенье.

Часть вторая

Мы сдали выпускные экзамены. После долгих споров мадам Галлар уступила и позволила Андре три года поучиться в Сорбонне. Андре выбрала филологию, я — философию; мы часто сидели вместе в библиотеке, но на лекциях я оставалась в одиночестве. Поведение других студентов, их разговоры, манера выражаться отпугивали меня — я по-прежнему придерживалась христианской морали, а они выглядели чересчур от нее свободными. Неслучайно у нас обнаружилось много общего с Паскалем Блонделем, имевшим репутацию практикующего католика. Ничуть не меньше, чем его ум, меня привлекало в нем безупречное воспитание и красивое ангелоподобное лицо. Он улыбался всем своим сокурсникам, но со всеми держал дистанцию и особенно, как я заметила, сторонился студенток; мое бурное увлечение философией победило его сдержанность. Мы вели долгие возвышенные беседы и в целом, за исключением существования Бога, были согласны практически во всем. Мы решили работать в связке.

Паскаль терпеть не мог общественные места, бистро и библиотеки — я ходила заниматься к нему домой. Квартира, где он жил с отцом и сестрой, напоминала квартиру моих родителей, и комната его тоже оказалась самой обыкновенной, я даже была разочарована. После Коллежа Аделаиды юноши представлялись мне весьма загадочной породой людей[13], я считала их гораздо более продвинутыми, чем я, в познании тайн жизни, однако ни мебель в комнате Паскаля, ни его книги, ни распятие из слоновой кости, ни репродукция Эль Греко — ничто не говорило о том, что он принадлежит к другому биологическому виду, нежели мы с Андре. Он давно получил право свободно выходить по вечерам и читать все, что хочет, но я быстро поняла, что его горизонт так же ограничен, как и мой. Он воспитывался в религиозном заведении, где преподавал его отец, и любил только науку и свою семью. Я в то время мечтала об одном: как бы переехать от родителей и начать жить самостоятельно. Меня удивляло, что ему так хорошо дома. Он качал головой. «Никогда я не буду так счастлив, как теперь», — говорил он ностальгическим тоном, каким пожилые люди говорят о прошлом. Он твердил, что его отец — потрясающий человек. Женившись поздно, после трудной молодости, он в пятьдесят лет овдовел и, оставшись один с десятилетней дочерью и младенцем нескольких месяцев от роду, полностью посвятил себя им.


Еще от автора Симона де Бовуар
Мандарины

«Мандарины» — один из самых знаменитых романов XX в., вершина творчества Симоны де Бовуар, известной писательницы, философа, «исключительной женщины, наложившей отпечаток на все наше время» (Ф. Миттеран).События, описанные в книге, так или иначе связаны с крушением рожденных в годы Сопротивления надежд французской интеллигенции. Чтобы более полно представить послевоенную эпоху, автор вводит в повествование множество персонажей, главные из которых — писатели левых взглядов Анри Перрон и Робер Дюбрей (их прототипами стали А.


Зрелость

Симона де Бовуар — феминистка, жена Жан-Поля Сартра, автор множества книг, вызывавших жаркие споры. Но и личность самой Симоны не менее интересна. Слухи о ней, ее личной жизни, браке, увлечениях не утихали никогда, да и сейчас продолжают будоражить умы. У российского читателя появилась уникальная возможность — прочитать воспоминания Симоны де Бовуар, где она рассказывает о жизни с Сартром, о друзьях и недругах, о том, как непросто во все времена быть женщиной, а особенно — женой гения.


Воспоминания благовоспитанной девицы

«Воспоминания благовоспитанной девицы» — первая из трех мемуарных книг, написанных известной французской писательницей Симоной де Бовуар. Одна из самых ярких французских «феминисток», подруга и единомышленница Сартра, натура свободолюбивая и независимая, она порождала многочисленные слухи, легенды и скандалы, неизбежно сопровождающие жизнь знаменитых людей. Становление незаурядной личности, интимные переживания девочки-подростка, психологические проблемы перехода в новое столетие, причины «экзистенциальной тоски» 40–50 годов, многие события XX века, увиденные и описанные искренне и образно, живым и точным языком — вот что ждет читателя «Воспоминаний» Симоны де Бовуар.


Здравствуй, грусть. Современная французская психологическая повесть

В сборник включены психологические повести известных французских писателей — Франсуазы Саган («Здравствуй, грусть») Робера Андре («Взгляд египтянки»), Клер Галуа («Шито белыми нитками») и др., которые представляют собой своеобразную реакцию литературы на усиливающееся наступление капитала во всех сферах жизни.


Сломленная

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сила обстоятельств: Мемуары

Симона де Бовуар (1908–1986) — одна из самых известных французских писательниц и самых ярких «феминисток» XX века. Жан Поль Сартр, Альбер Камю, Андре Жид, Жан Жене, Борис Виан и многие другие — это та среда, в которой проходила ее незаурядная жизнь. Натура свободолюбивая и независимая, она порождала многочисленные слухи, легенды и скандалы. Но правда отнюдь не всегда соответствует легендам. Так какой же на самом деле была эта великая женщина, опередившая свое время и шагнувшая в вечность? О себе и о людях, ее окружавших, о творчестве, о любовных историях и злоключениях — обо всем она откровенно рассказывает в своей автобиографической книге «Сила обстоятельств».


Рекомендуем почитать
Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Две недели в сентябре

Семейство Стивенсов, живущее в одном из пригородов Лондона, отправляется в ежегодный отпуск на море. Несколько часов на поезде, и они оказываются в городке Богнор, в пансионе, куда они приезжают уже двадцать лет. На две недели они могут вырваться из будничной жизни с ее заботами и обязанностями, почувствовать себя свободными, поразмышлять о том, что им в жизни действительно важно. Шеррифф с такой нежностью и деликатностью описывает своих героев, что читатель начинает ценить и их, и незамысловатые радости обыденной жизни.


Леонардо да Винчи

Автор книг о Джобсе и Эйнштейне на сей раз обратился к биографии титана Ренессанса — Леонардо да Винчи. Айзексон прежде всего обращает внимание на редкое сочетание пытливого ума ученого и фантазии художника. Свои познания в анатомии, математике, оптике он применял и изобретая летательные аппараты или катапульты, и рассчитывая перспективу в «Тайной вечере» или наделяя Мону Лизу ее загадочной улыбкой. На стыке науки и искусств и рождались шедевры Леонардо. Леонардо был гением, но это еще не все: он был олицетворением всемирного разума, стремившегося постичь весь сотворенный мир и осмыслить место человека в нем.


Правда о деле Гарри Квеберта

«Правда о деле Гарри Квеберта» вышла в 2012 году и сразу стала бестселлером. Едва появившись на прилавках, книга в одной только Франции разошлась огромным тиражом и была переведена на тридцать языков, а ее автор, двадцатисемилетний швейцарец Жоэль Диккер, получил Гран-при Французской академии за лучший роман и Гонкуровскую премию лицеистов. Действие этой истории с головокружительным сюжетом и неожиданным концом происходит в США. Молодой успешный романист Маркус Гольдман мается от отсутствия вдохновения и отправляется за помощью к своему учителю, знаменитому писателю Гарри Квеберту.


Книга Балтиморов

После «Правды о деле Гарри Квеберта», выдержавшей тираж в несколько миллионов и принесшей автору Гран-при Французской академии и Гонкуровскую премию лицеистов, новый роман тридцатилетнего швейцарца Жоэля Диккера сразу занял верхние строчки в рейтингах продаж. В «Книге Балтиморов» Диккер вновь выводит на сцену героя своего нашумевшего бестселлера — молодого писателя Маркуса Гольдмана. В этой семейной саге с почти детективным сюжетом Маркус расследует тайны близких ему людей. С детства его восхищала богатая и успешная ветвь семейства Гольдманов из Балтимора.