Неприятности в раю. От конца истории к концу капитализма - [81]
Главенствующая роль вождей несовместима с превалирующей ныне «демократической» средой, почему я и веду ожесточенную борьбу с этой средой (ведь все-таки начинать нужно с идеологии). Когда я сталкиваюсь с людьми, говорящими на лакановском жаргоне, я использую словосочетание «фигура Господина». Общаясь с военными, я говорю о «диктатуре» (в том смысле, какой в нее вкладывал Карл Шмитт). В разговоре с рабочими я бы сказал «лидер толпы». Так меня быстрее понимают>41.
Но так ли это на самом деле? Действительно ли единственная альтернатива Господину – (потенциально «тоталитарный») «начальник»? В психоанализе Господин по определению является самозванцем, и весь смысл аналитического процесса – прекратить перенос на Господина роли «субъекта, который должен знать», конечный итог анализа предполагает падение субъекта-который-должен-знать. Хотя Жак-Ален Миллер (как психоаналитик) принимает это падение, он тем не менее вместе с Бадью считает, что сфера политики есть сфера дискурса Господина. Но если Бадью предпочитает полную вовлеченность, то Миллер выступает за циническую дистанцию по отношению к Господину: психоаналитик «занимает позицию ирониста, старающегося не вмешиваться в область политики. Он действует так, что видимости остаются на своих местах, и следит за тем, чтобы находящиеся под его наблюдением субъекты не воспринимали их как нечто реальное… нужно каким-то образом заставить себя оставаться поглощенным ими (одураченным ими). Лакан мог бы сказать, что “не обманутые ошибаются”: если человек не ведет себя так, будто видимости реальны, если он подвергает проверке их реальность, то все меняется к худшему»>42.
Нам следует отвергнуть этот общий для них тезис: аксиома радикальной эмансипативной политики заключается в том, что Господин не является истинным горизонтом нашей социальной жизни, что можно сформировать коллектив, целостность которого поддерживается не за счет фигуры Господина. Без этой аксиомы нет коммунистической политики как таковой, а есть только прагматичные улучшения существующего порядка. Но в то же время мы должны усвоить урок психоанализа: единственный путь к освобождению лежит через перенос, и именно поэтому фигура Господина неизбежна. Поэтому мы должны бесстрашно принять предложение Бадью: чтобы эффективно пробудить индивидов от их догматичной «демократической дремоты», вырвать их из слепой зависимости от институциональных форм представительной демократии, призывов к непосредственной самоорганизации недостаточно – необходима новая фигура Господина. Вспомните знаменитые строки из стихотворения Артура Рембо «À une raison» («К разуму»):
Ударом пальца по барабану ты из него исторгаешь все звуки – начало гармонии новой.
Один твой шаг – и поднимаются новые люди, ведя других за собою.
Отвернулась твоя голова – это новой любви зарожденье! Повернулась она – зарожденье новой любви[15].
В этих строках нет абсолютно ничего неотъемлемо «фашистского». Главный парадокс политической динамики в том, что Господин нужен лишь для высвобождения людей из морока их инерции и для мотивации их к преодолевающей собственные пределы эмансипативной борьбе за свободу. Таким образом, в нынешней ситуации необходима левая Тэтчер: лидер, который повторил бы жест Тэтчер в противоположном направлении, изменив все поле предположений, разделяемых современной политической элитой всех основных течений. Вот почему нам нужно отвергнуть идеологию того, что Сародж Гири называл «анархическим горизонтализмом», преодолеть недоверие к иерархическим структурам – мы должны без всякого стеснения вновь выдвинуть идею «авангарда», когда одна часть прогрессивного движения берет на себя руководство и мобилизует остальные части: «Чтобы консенсус и горизонтализм не погрязли во вскармливании квазилиберальных эго, мы должны суметь обозначить, как они могут поспособствовать более содержательному пониманию политики – такому, которое включает вертикализм. Возможно, это был бы лучший способ оживить коммунистическую политику, чем политкорректные обеты горизонтализма и консенсуса»>43. Гири приводит в пример «совет спиц» (Spokes Council) оклендского движения «Захвати Уолл-стрит», отдельный от «генеральной ассамблеи»: «Это отдельный орган, который не следует путать с движением, принимавший ключевые решения и выполнявший их: нарушал ли этот (зачаточный) вертикализм демократическую процедуру принятия решений, или же он представлял собой естественное функционирование горизонтализма, дающего нам вертикализм как раскрытие горизонтализма, истину горизонтализма?…Меньшинство, задающее движению путь, не равносильно материализованной субъективности»>44. То же самое касается так называемых «экстремальных» тактик, которые порой контрпродуктивны, но также могут радикализовать широкий круг сторонников: «такие практики, являющиеся результатом действий радикального меньшинства, ведут не к разъединению, а к усилению революционного единства»>45.
«Право нужды»
Итак, каков же элементарный жест этого Господина? Как ни удивительно, ответ на данный вопрос подсказал Гегель. Давайте начнем с его объяснения «права нужды» (
В красном углу ринга – философ Славой Жижек, воинствующий атеист, представляющий критически-материалистическую позицию против религиозных иллюзий; в синем углу – «радикально-православный богослов» Джон Милбанк, влиятельный и провокационный мыслитель, который утверждает, что богословие – это единственная основа, на которой могут стоять знания, политика и этика. В этой книге читателя ждут три раунда яростной полемики с впечатляющими приемами, захватами и проходами. К финальному гонгу читатель поймет, что подобного интеллектуального зрелища еще не было в истории. Дебаты в «Монструозности Христа» касаются будущего религии, светской жизни и политической надежды в свете чудовищного события: Бог стал человеком.
По мере того как мир выходит (хотя, возможно, только временно) из пандемии, в центре внимания оказываются другие кризисы: вопиющее неравенство, климатическая катастрофа, отчаявшиеся беженцы и нарастание напряженности в результате новой холодной войны. Неизменный мотив нашего времени – безжалостный хаос. На пепелище неудач нового века Жижек заявляет о необходимости международной солидарности, экономических преобразований и прежде всего безотлагательного коммунизма. В центре внимания новой книги Славоя Жижека, традиционно парадоксальной и философски-остросюжетной, – Трамп и Rammstein, Amazon и ковид, Афганистан и Христос, Джордж Оруэлл и интернет-тролли, Ленин и литий, Байден и Европа, а также десятки других значимых феноменов, которых Жижек привлекает для радикального анализа современности.
Сегодня все основные понятия, используемые нами для описания существующего конфликта, — "борьба с террором", "демократия и свобода", "права человека" и т. д. и т. п. — являются ложными понятиями, искажающими наше восприятие ситуации вместо того, чтобы позволить нам ее понять. В этом смысле сами наши «свободы» служат тому, чтобы скрывать и поддерживать нашу глубинную несвободу.
Дорогие читатели!Коммунистическая партия Российской Федерации и издательство Ad Marginem предлагают вашему вниманию новую книжную серию, посвященную анализу творчества В. И. Ленина.К великому сожалению, Ленин в наши дни превратился в выхолощенный «брэнд», святой для одних и олицетворяющий зло для других. Уже давно в России не издавались ни работы актуальных левых философов о Ленине, ни произведения самого основателя Советского государства. В результате истинное значение этой фигуры как великого мыслителя оказалось потерянным для современного общества.Этой серией мы надеемся вернуть Ленина в современный философский и политический контекст, помочь читателю проанализировать жизнь страны и актуальные проблемы современности в русле его идей.Первая реакция публики на идею об актуальности Ленина - это, конечно, вспышка саркастического смеха.С Марксом все в порядке, сегодня, даже на Уолл-Стрит, есть люди, которые любят его - Маркса-поэта товаров, давшего совершенное описание динамики капитализма, Маркса, изобразившего отчуждение и овеществление нашей повседневной жизни.Но Ленин! Нет! Вы ведь не всерьез говорите об этом?!
Что такое ограбление банка в сравнении с основанием банка? Что такое насилие, которое совершается с нарушением закона, в сравнении с насилием, которое поддерживается и освящается именем закона?Эти острые вопросы ставит в своей книге известный левый философ Славой Жижек. Он призывает нас освободиться от чар непосредственного зримого «субъективного» насилия и разглядеть за его вспышками гораздо менее броское системное насилие, процветающее в тени институтов современного либерального общества. Насилие — это не прямая характеристика определенных действий.
Данная книга содержит каждую шутку, процитированную, перефразированную или упомянутую в работах Славоя Жижека (включая некоторые из неопубликованных рукописей). В отличие от любой другой книги Славоя Жижека, эта служит емким справочником по философским, политическим и сексуальным темам, занимающим словенского философа. Для Жижека шутки – это кратчайший путь к философскому пониманию, а для читателя этого (действительно смешного) сборника – способ познакомиться с парадоксальной мыслью неординарного философа.
Самоубийство или суицид? Вы не увидите в этом рассказе простое понимание о смерти. Приятного Чтения. Содержит нецензурную брань.
Автор, являющийся одним из руководителей Литературно-Философской группы «Бастион», рассматривает такого рода образования как центры кристаллизации при создании нового пассионарного суперэтноса, который создаст счастливую православную российскую Империю, где несогласных будут давить «во всем обществе снизу доверху», а «во властных и интеллектуальных структурах — не давить, а просто ампутировать».
Автор, кандидат исторических наук, на многочисленных примерах показывает, что империи в целом более устойчивые политические образования, нежели моноэтнические государства.
Книга представляет собой интеллектуальную биографию великого философа XX века. Это первая биография Витгенштейна, изданная на русском языке. Особенностью книги является то, что увлекательное изложение жизни Витгенштейна переплетается с интеллектуальными импровизациями автора (он назвал их «рассуждениями о формах жизни») на темы биографии Витгенштейна и его творчества, а также теоретическими экскурсами, посвященными основным произведениям великого австрийского философа. Для философов, логиков, филологов, семиотиков, лингвистов, для всех, кому дорого культурное наследие уходящего XX столетия.
Вниманию читателя предлагается один из самых знаменитых и вместе с тем экзотических текстов европейского барокко – «Основания новой науки об общей природе наций» неаполитанского философа Джамбаттисты Вико (1668–1774). Создание «Новой науки» была поистине титанической попыткой Вико ответить на волновавший его современников вопрос о том, какие силы и законы – природные или сверхъестественные – приняли участие в возникновении на Земле человека и общества и продолжают определять судьбу человечества на протяжении разных исторических эпох.
В этом сочинении, предназначенном для широкого круга читателей, – просто и доступно, насколько только это возможно, – изложены основополагающие знания и представления, небесполезные тем, кто сохранил интерес к пониманию того, кто мы, откуда и куда идём; по сути, к пониманию того, что происходит вокруг нас. В своей книге автор рассуждает о зарождении и развитии жизни и общества; развитии от материи к духовности. При этом весь процесс изложен как следствие взаимодействий противоборствующих сторон, – начиная с атомов и заканчивая государствами.