Непреодолимое черничное искушение - [85]

– О, отлично, рад, что ты уже собираешься.

Я подняла глаза и увидела, как Хайден входит в комнату.

– Мы встречаемся с Джимом и Талли за ужином, – пояснил он, глядя на часы. – В семь.

– С кем? – я опустила кисточку во флакончик.

Он бросил ключи от машины на стол.

– С репортером «Таймс» и фотографом. Я им обещал, что мы с ними поужинаем.

– Сегодня?

Ну нет, только не сегодня. Сегодня я хотела побыть с ним наедине. Нам необходимо было побыть наедине.

Хайден открыл дверцу шкафа.

– Милая, прости. Я знаю, что это неожиданно, но они очень хотят с тобой познакомиться и у них не было никаких других планов, поэтому… да, и кстати, Паула сообщила мне, что твоя мать здесь. Это сюрприз.

– Да, мама здесь. Она включила этот свой режим беспокойства, потому что я не перезвонила ей. Ты же знаешь, как она…

– Возьмем ее с собой, – решил Хайден, раскладывая на постели брюки и рубашку.

Я повернулась к нему:

– Слушай, Хайден, я думала, мы можем поужинать здесь сегодня. Знаешь, такой тихий спокойный ужин в здешнем ресторане… только ты и я. Мы же и так проведем с ними завтра полдня на фотосессии и интервью. И у меня есть бутылка «Дома».

Он присел рядом со мной на постель и обнял меня за плечи.

– Солнышко, мы должны это сделать. Я им обещал, что мы поужинаем вместе. Они хотят посмотреть город, – он провел рукой по моей щеке. – А шампанское мы выпьем, когда вернемся, – он начал переодеваться. – Да, и кстати – знаешь, откуда родом Талли, фотограф?

– Нет, не знаю, Хайден.

Не знаю и знать не хочу, думала я, встряхивая флакончик с лаком и начиная покрывать ногти вторым слоем. Почему вообще эти люди диктуют нам, как мы должны провести вечер?!

Хайден застегивая ремень, продолжал:

– Она выросла на соседней улице от моего дяди Грира в Локаст Велли, представляешь? И она знает мою кузину Дебби! – Он скрылся в ванной, прежде чем я успела что-либо ответить. Я видела, как он укладывает перед зеркалом волосы. – О, они тебе понравятся, Джим и Талли, – крикнул он, застегивая рубашку. – И это же всего один вечер! Они выбрали какое-то местечко под названием «Якорь».

Он включил воду в раковине.

«Якорь».

– Надеюсь, это не очень далеко, – сказала я. – Я сегодня совсем не расположена к дальним поездкам.

И потом, если мы закончим не очень поздно, мы сможем все-таки устроить себе романтический вечер.

– Они вроде говорили, что это в самом Бейконе.

Я задумалась, шевеля пальцами ног, чтобы лак сох быстрее.

– «Якорь»? Что-то не припомню, чтобы что-то слышала о нем…

А значит, до него миль двадцать ехать. И меня это не радовало.

Хайден появился на пороге ванной, вытирая руки.

– Ой, ну может быть, и не «Якорь». Но что-то вроде того… – он помолчал. – Или «Олений рог»? Точно, «Олений рог».

Кисточка выпала из моих рук, оставив яркое красное пятнышко у меня на лодыжке.

– «Олений рог»?!

Нет, я не собираюсь возвращаться в «Олений рог»! Я просто не могу туда вернуться! А что если бармен меня узнает?!

– Я слышала, еда у них не слишком впечатляющая, – промямлила я, пытаясь кончиками пальцев стереть пятнышко со своей кожи. – И почему именно туда? Может быть, пойдем еще куда-нибудь?

– Талли хочет именно туда, – Хайден бросил взгляд в зеркало в ванной и снова поправил волосы.

Снова эта Талли. И почему это она тут командует?

Он повернулся ко мне:

– Она говорит, что хочет почувствовать местную атмосферу, и «Олений рог» кажется ей для этого подходящим местом.

Местную атмосферу… Кем она себя вообразила – Маргарет Мид?!

Я понимала, что проигрываю эту битву.

– Ну хорошо, ладно, – пробормотала я, стараясь не выдать голосом своего состояния. Ну и потом – наверняка у них не один бармен. И может быть, сегодня не вечер «два по цене одного».

Объявление перед входом в «Олений рог» гласило: «ЖИВАЯ МУЗЫКА! ГИТАРЫ И КАРАОКЕ!».

Мама вслед за Хайденом зашла внутрь, я шла позади них. Мама сменила свой костюм на хлопковые брюки и индийскую тунику с принтом, которую я раньше у нее не видела, а золотые браслеты исчезли, уступив место расшитым бусинами манжетам.

Хотя мои глаза еще не привыкли к полумраку и оранжевым светильникам, я сразу поняла, что народу в зале битком. Люди смеялись и кричали, мы сразу оказались в центре гудящей и гомонящей толпы. Хайден взглянул на меня:

– Ничего себе народу во вторник вечером!

Я закусила губу и кивнула.

– Вы видите людей, с которыми мы встречаемся? – спросила мама.

Хайден оглядел зал.

– Нет, но давайте попробуем пробраться подальше, там мы их точно найдем.

Мы пошли мимо столиков, уставленных едой и кружками пива. В какой-то момент мне показалось, что кто-то за моей спиной произнес слово «пловчиха», но я сказала себе: не будь параноиком.

Кто-то позвал Хайдена по имени – за столиком в углу нам махал высокий мужчина лет сорока с небольшим.

– Пошли, – сказал Хайден. – Это Джим.

Я шла к столику, не сводя глаз с женщины, которая сидела рядом с Джимом. Почему-то глядя на нее, я внезапно почувствовала себя раздетой, хотя на мне были белые хлопковые брюки и коричневый джемпер. Высокая и стройная, она была одета в бледно-голубое платье, подчеркивающее цвет ее глаз, и вызывала у меня ассоциацию с гладким и блестящим спортивным автомобилем. Волосы у нее были светлые, очень натурального и красивого оттенка, подстриженные в каре длиной до подбородка, они изящно обрамляли ее лицо и создавали идеальную гармонию с чистой и светлой кожей. Все вместе выглядело просто совершенством.