23 июля 1970 года, вторая половина дня. Холодный ветер со стороны Английского канала, над головой небо цвета макрели, а вдалеке столб солнечного света, упавший точно на крошечный траулер, — такое ощущение, словно именно это суденышко Господь выбрал, чтобы особым образом его благословить. На набережной многоэтажные здания отеля «Ридженси» высятся в первом ряду, нависая над яркими кофейнями, рыбными барами, закусочными и лавками, где под полосатыми маркизами предлагают все, что душе угодно, от мелочевки «по 99 пенсов» до вяленых морских коньков в целлофановых пакетиках. Названия отелей написаны несмываемыми красками, и в сумерках они светятся яркими неоновыми огнями. «Эксельсиор», «Кемден», «Ройял». В слове «Ройял» отсутствует буква «о».
Над берегом с криками кружат чайки. По променаду фланируют тысячи две человек; одни с купальными полотенцами и бутылочками «Тайзер»[2] направляются прямиком на пляж, другие останавливаются у телескопа, опустив шиллинг в прорезь для монет, или любуются морем, стоя у перил, на которых краска, некогда, видимо, фисташковая, за сотню лет пошла пузырями, а местами совершенно облезла от соленых морских ветров. Кто-то роняет вафельный стаканчик с мороженым, и чайка, мгновенно подхватив нежданную добычу, тут же взмывает ввысь.
На пляже некая дородная особа вбивает каблуком в песок колышки ветрозащитного экрана, рядом с ней двое веснушчатых близнецов строят крепость из песка и палочек от лоллипоп. Смотритель собирает плату за шезлонги, доставая мелочь на сдачу из кожаной сумки, висящей у него на поясе.
— Только по пояс, не глубже! — кричит чей-то отец. — Слышишь, Сьюзен? Не глубже, чем по пояс!
Воздух над пирсом пропитан запахами автомобильных выхлопов и жарящегося лука с хот-догов. Мальчишки, купив в будке билеты, садятся за руль детских бамперных машинок и с упоением наезжают друг на друга, стукаясь резиновыми бамперами, и сразу над головой у них в проволочной сетке ограды с треском вспыхивают огоньки контактов. Шарманка без конца наигрывает вальсы Штрауса.
Девять минут пятого. Запах озона, сверкающее море, лицензия на содержание парка аттракционов.
Вот тут-то все и начинается.
Сперва разваливается одна из тех восьми заклепок, которыми должны быть скреплены две несущие фермы на западной стороне пирса. Собственно, пять заклепок рассыпались еще зимой, во время тяжких январских штормов. Пирс слегка вздрагивает — кажется, будто рядом с тобой кто-то уронил чемодан или приставную лесенку. Но на это никто даже внимания не обращает. Итак, теперь огромный вес двух ферм держится всего на двух ржавых заклепках вместо восьми.
В прибрежном океанариуме кругами плавают дельфины, точно в голубой тюремной камере.
Через двенадцать с половиной минут выходит из строя еще одна заклепка, и секция пирса с глухим уханьем оседает на полдюйма, что вызывает у людей легкое удивление. Они вопросительно смотрят друг на друга — на мгновение все испытали примерно то же ощущение, что и в кабине лифта, поехавшей вниз. Но ведь каждому известно, что пирс всегда немного качается под воздействием ветра и приливных волн, и вскоре отдыхающие вновь с аппетитом возвращаются к оладьям с ананасом или бросают монетки в прорезь автомата с фруктами.
Но чуть погодя раздается такой жуткий треск и грохот, словно, ломая ветви, падает срубленная секвойя, — это под воздействием сильнейшего давления гнутся и ломаются мощные опоры пирса. Люди с изумлением смотрят себе под ноги, чувствуя, как стонет дерево и металл. Затем вдруг ненадолго воцаряется тишина, как если бы само море затаило дыхание перед новым рывком, и после этого краткого затишья раздается раскат поистине библейского грома — это подломились опоры под западной частью променада, и теперь вся она широким полукругом обваливается в море. Женщина и трое детей, стоявшие у перил, сразу падают в воду. Еще шесть человек сначала повисают на краю образовавшегося полукратера, цепляясь ногтями за осыпающийся, расколотый в щепы деревянный настил, но потом тоже падают вниз. Сквозь черные щели в уцелевших досках и балках видно, как три фигурки мечутся в темной воде, четвертая покачивается на поверхности лицом вниз, а пятое, безжизненное тело самым неестественным образом обвилось вокруг поросшего водорослями стояка. Остальные, наверное, так и остались под водой — то ли не сумели всплыть, то ли за что-то зацепились. Какой-то мужчина бросает с пирса вниз один за другим пять спасательных кругов. Но основная масса отдыхающих, побросав свои пожитки, стремится поскорее покинуть пирс — променад буквально усыпан бутылками, солнцезащитными очками и картонными коробками из-под чипсов. Чей-то кокер-спаниель бегает кругами, волоча за собой синий поводок.
