Непредвиденная опасность - [85]

— Сдаюсь! — выкрикнул он.

Кентон зашагал к поляне, его палец дрожал на спусковом крючке. Вот глаза их встретились, и журналист понял, что выстрелить не сможет.

Саридза облизнул пересохшие губы.

— Что будете делать? — спросил он.

— Я еще не решил. Пытаюсь придумать хотя бы одну вескую причину, по которой не должен выстрелить в вас. Как вы всего минуту назад попробовали пристрелить меня.

— Вы были вооружены.

— Если бы мы с вами вдруг поменялись местами, вы бы наверняка сказали: «Кончились патроны — что ж, вполне естественно, удача на войне сопутствует лишь одной стороне». Если бы вообще озаботились что-то сказать!

Саридза устало и с отвращением смотрел на него.

— Знаю, вам нужны фотографии. Дайте мне уйти, и вы их получите. Думаю, вполне честная сделка.

— Вы не в том положении, чтобы торговаться. Я вполне могу забрать снимки и у мертвеца. Знаю, о чем вы сейчас думаете. Вообразили, что чем дольше заставите меня говорить, тем труднее мне будет хладнокровно застрелить вас. Но вы забыли об одном обстоятельстве. Я просто не могу позволить вам уйти живым. Майлер наверняка уже покойник. Вы обратитесь в полицию.

Он ожидал возражений. Но, к его удивлению, их не последовало. Напротив, в глазах Саридзы сверкнула насмешливая искорка.

— Судя по всему, вы очень низкого мнения о вашем друге Залесхоффе, если вообразили, что он позволит поймать себя на этом. Да у него наверняка имеется целая дюжина свидетелей, готовых подтвердить, что вы с ним сегодня вообще не выезжали из Праги.

Кентон приподнял револьвер, и теперь он был нацелен прямо в грудь Саридзы.

— Мне кажется, нет смысла продолжать эту пустую болтовню.

Искорка в глазах Саридзы тотчас угасла. Он побледнел, лицо обрело желтовато-серый оттенок.

— Даю вам ровно полминуты на то, чтобы вытащить снимки из кармана и бросить их на землю, поближе ко мне. Ну, в каком они у вас кармане?

— В правом внутреннем. В пальто.

— Медленно достаньте их левой рукой! Правую поднимите и так держите! Надеюсь, нервы у вас в порядке, потому как если рука дрогнет, сместится хотя бы на дюйм, я стреляю!

Саридза повиновался. К ногам Кентона упал пакет. Не спуская глаз со стоящего перед ним человека, Кентон наклонился и поднял его. Достал фотографии, пересчитал их.

— Здесь только десять. Где остальные пять?

Саридза колебался. Кентон отвел спусковой крючок.

— В левом кармане.

Через несколько секунд на земле лежал второй пакет. Кентон аккуратно пересчитал снимки, затем сунул оба конверта в карман.

— Ладно. Теперь отошел назад, на четыре шага!

Саридза снова повиновался. Кентон шагнул вперед и подобрал с земли брошенный противником револьвер. Затем выпрямился и посмотрел Саридзе прямо в глаза.

— Могу я задать вам один вопрос, мистер Кентон?

— Да?

— Кто освободил вас из камеры на заводе?

— Никто. Мы сами выбрались.

— Преклоняюсь перед вашей гениальностью. Можно еще один вопрос?

— Боюсь, у меня нет времени на эти игры в вопросы и ответы. Кругом!

Саридза развернулся к нему спиной.

Крепко ухватив за ствол подобранный с земли пистолет, Кентон приблизился к Саридзе сзади.

— Один момент, мистер Кентон!

— Ну, что еще?

— Прежде чем вы оглушите меня рукояткой, хотелось бы напомнить о предложении, которое я сделал вам вчера ночью.

— Что дальше?

— Предложение все еще остается в силе, но я, если вы, конечно, передумаете, готов удвоить вознаграждение. Письмо, адресованное мне, где речь идет о мистере Балтергене из Пан-Евразийской нефтяной компании в Лондоне, всегда меня найдет. Вот, собственно, и все.

Кентон отступил на шаг.

— А ну, еще раз кругом, Саридза!

Тот развернулся. Кентон мрачно взирал на него.

— Знаете что, Саридза, — начал он, — чувство англосаксонского юмора всегда обладало смягчающим воздействием на человечество. Факт общепризнанный. И мне, к сожалению, не чуждо именно такое чувство юмора. А потому можете идти. Пошел вперед! Прочь отсюда! Но предупреждаю, если в ближайшие двадцать четыре часа снова увижу вашу физиономию, пристрелю тут же, на месте!

Саридза молча развернулся и торопливо зашагал среди деревьев. Он даже ни разу не обернулся.

Кентон двинулся обратно к дороге.

За это время Залесхоффу удалось отползти к обочине, и теперь он лежал в грязи, прижимая к ране в боку пропитанный кровью носовой платок. Его лицо было бледным и осунувшимся. При виде Кентона, поднимающегося к нему по насыпи, Залесхофф, слегка приподняв голову, вопросительно-тревожно уставился ему в глаза.

— Что, не удалось?

Вместо ответа Кентон достал из кармана пакеты со снимками и высыпал их содержимое на землю рядом с раненым. Залесхофф лихорадочно пересмотрел фотографии. Затем поднял глаза на Кентона.

— Я слышал выстрелы. Вы его убили?

Кентон отрицательно помотал головой. Минуту русский молчал.

— Жаль, — произнес он наконец. — Но с другой стороны, я рад, что вы этого не сделали. Потом просто вы не смогли бы найти себе покоя!

Кентон покосился на тело Майлера. Оно неподвижно лежало возле груды камней на насыпи.

— С ним что?

— Готов. Спички у вас есть?

Кентон опустился на одно колено, сгреб разбросанные по земле снимки в одну кучку, поднес спичку и поджег. А когда они догорели, растоптал пепел каблуком.