«Непредсказуемый» Бродский (из цикла «Laterna Magica») - [31]

«Из России я тоже слышал всякое-разное. Вплоть до совершенно комичного: “я этим стихотворением бухаюсь в ножки начальству”», и продолжает уже серьезно: «А ведь многие из нас обязаны Жукову жизнью. Не мешало бы вспомнить о том, что это Жуков, и никто другой, спас Хрущева от Берии. Это его Кантемировская танковая дивизия въехала в июле 1953 года в Москву и окружила Большой театр».[160]

Обратим внимание, что, защищая свою авторскую позицию от обвинений в верноподданническом духе, Бродский ссылается на Кантемировскую танковую дивизию, которой командовал Жуков. Причем он прославляет эту дивизию не в контексте боев на Курской дуге, Донбассе, Правобережной Украине, Дукельском перевале, Сандомирском плацдарме, не в контексте освобождения Кракова, Праги, соединения с союзниками на Эльбе и успешных боев под Дрезденом. Бродский ставит Кантемировской дивизии в заслугу то, что она освободила одного тирана от другого.

«В 1987 году в Стокгольме, во время торжеств по случаю присуждения ему Нобелевской премии, Бродский сказал корреспонденту газеты “Tygodnik Powszechny”: “[Польша] это страна, к которой, хотя, может, и глупо так говорить, я питаю чувство, возможно, даже более сильное, чем к России. Может быть, это связано… не знаю, это явно нечто подсознательное, ведь в конце концов мои предки, все они оттуда – это ведь Броды, отсюда фамилия…” Впрочем, в беседе с литовцами он похожим образом высказывался о Литве, подчеркивая, что его предки жили в Литве и знали литовский язык; так он словно бы дистанцировался от России».[161]

В другом политическом климате Бродский позволил не только идентифицировать себя с Россией, но и говорить от лица ее правителей. Достаточно вспомнить его великодержавное и шовинистическое стихотворение «На независимость Украины», авторство которого оспаривалось его поклонниками, но было подтверждено Виктором Куллэ. На вопрос интервьюера о том, почему скандальный текст не вошел в собрание сочинений Бродского, Куллэ ответил так: «В собрание стихи эти не вошли, и в ближайшее время официально опубликованы не будут – такова воля автора, которую наследники чтут. Рано или поздно выйдет академический Бродский – там окажется немало сюрпризов. Но это точно его стихи. Когда через год после смерти поэта я приехал в Нью-Йорк, чтобы разбирать его архив, своими глазами видел черновики».[162]

Но авторство стихотворения вовсе не требовало подтверждения особо посвященного лица. Бродский читал его в 1992 году в Пало-Альто. Более того, текст стихотворения был частично напечатан в «Литературной биографии» Лосева:

Скажем им, звонкой матерью паузы медля строго:

скатертью вам, хохлы, и рушником дорога!

Ступайте от нас в жупане, не говоря – в мундире,

по адресу на три буквы, на все четыре

стороны. Пусть теперь в мазанке хором гансы

с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.

Как в петлю лезть – так сообща, путь выбирая в чаще,

а курицу из борща грызть в одиночку слаще.

…………..

Прощевайте, хохлы, пожили вместе – хватит!

Плюнуть, что ли, в Днипро, может, он вспять покатит,

брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый

кожаными углами и вековой обидой.

Не поминайте лихом. Вашего хлеба, неба,

нам, подавись вы жмыхом и колобом, не треба.

…………..

Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.

Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.

Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом?

Вас родила земля, грунт, чернозем с подзолом.

Полно качать права, шить нам одно, другое.

Это земля не дает вам, кавунам, покоя.[163]

Лосев цитирует текст с видеозаписи выступления Бродского в Queens College 28 февраля 1994 года. Однако, прежде чем ознакомить читателя с текстом, Лосев предлагает беглый обзор. Бродский прочитал четыре стихотворения по-русски и стал перебирать свои записи, отчитывается Лосев. «Сейчас ищу поэму, которая мне нравится, – сказал Бродский и добавил как бы про себя: – Рискну!» Риском была, продолжает Лосев, поэма «На независимость Украины» (1992). «При первом чтении она может, конечно же, несколько шокировать. Стихотворение является инвективой против украинцев. Оно изобилует грубой лексикой и этническими оскорблениями. Ему присуща разностильность (гетерогенность), характерная для Бродского. Он сорит украинизмами, которые только может отыскать в языке, перемежая их со словами и фразами из уголовного жаргона. Но смысл стихотворения в том, что отделение России от Украины есть не менее чем преступление».[164]

Однако и цензурированного текста, видимо, показалось Лосеву недостаточно. Он продолжает комментировать прочитанное, предлагая читателю казуистическую интерпретацию, которая заканчивается следующим текстом:

«Пушкин писал “Полтаву” с теми же идеологическими предпосылками. Вот и стихотворение Бродского заканчивается нотой осторожности для тех, кто решил оторваться от “просвещенного мира” – культурного континента, основанного Петром и поддерживаемого русскоязычными (не обязательно русскими) писателями, в том числе Пушкиным, Гоголем, Лесковым, Бабелем, Паустовским и Багрицким».[165]

Обратим внимание, что «инвектива» целому народу, изобилующая «этническими оскорблениями» и уголовной лексикой интерпретируется Лосевым с завидной толерантностью как «нота осторожности». Куда же девалась его толерантность, когда он упрекал в отсутствии цивильности английского поэта Кристофера Рида, позволившего себе лишь трезвую оценку стихов Бродского?