Неотразимый бродяга - [24]

– Это ничего не значит. – Руби собрался было пустить струю коричневой от жевательного табака слюны, но вовремя вспомнил, что находится у Майора в доме. – Не может быть ничего более дикого, чем домашняя лошадь, впервые глотнувшая свободы. Все здешние дикие лошади ведут происхождение от домашних. До появления испанцев здесь вообще их не было. Несколько верховых лошадей потерялись и…

– Ленч готов. – Голос Софи прозвучал как нельзя кстати, избавив присутствующих от экскурса в историю появления лошадей в Америке.

– Ну, если вы считаете, что мне уже не нужно идти искать эту кобылу, то я, пожалуй, вернусь к своей работе. Не буду вам мешать, – сказал Руби и с наслаждением потянул носом воздух. – Пахнет здорово! Уж и не помню, когда в последний раз ел пищу не из консервной банки.

– Почему бы тебе не присоединиться к нам, Руби? – откликнулась на его намек Диана. – Здесь хватит на всех.

– Я не хотел навязываться. – И он уже обрадованно пошел к столу. – Но, если у вас и правда достаточно еды, это будет для меня настоящим пиром.

– Конечно, – успокоила его Диана и кротко улыбнулась в ответ на раздраженный взгляд Майора. – Садись где хочешь, Руби. Я сейчас принесу еще прибор.

Когда все устроились, Диана оказалась на противоположном от отца конце стола. Справа от нее сидел Гай, слева – Руби Спенсер. Майор произнес молитву, и все склонились над тарелками.

Внимание присутствующих было полностью поглощено едой.

– Руби, тебе в молодости приходилось ловить диких лошадей? – наконец прервал затянувшееся молчание Гай.

– Конечно, – ответил тот с полным ртом. – Но это было очень давно. Черт…

Руби бросил короткий взгляд на Майора и сменил тон.

– …Ну, я был тогда совсем мальчишкой, помоложе тебя. Здорово было нестись сломя голову за потревоженным табуном, зная, что, если лошадь под тобой сделает неверный шаг, вы оба свернете себе шею. – Его глаза загорелись от всколыхнувшихся вдруг воспоминаний. Казалось, он заново переживает опасности погони. Затем он вздохнул и вернулся к действительности. – Конечно, это было еще до того, как приняли закон об их защите, – произнес он, не скрывая недовольства.

– Но если бы не этот закон, не осталось бы и мустангов, – заметил Гай.

– Ну да, конечно. Зато теперь их развелось слишком много, – не сдавался Руби. – У диких лошадей сейчас и врагов-то нет, кроме человека. Пум в горах почти не осталось. Ну, койот иногда настигнет хромое или совсем уж старое животное. А остальные…

Он пожал плечами, давая понять, что этим животным некого опасаться.

– Нет ничего прекраснее несущейся во весь опор дикой лошади. – Диана не приняла во внимание его практические доводы. – Однажды я поднималась по склону каньона и за поворотом наткнулась на мустанга. Никогда не забуду, как он поднял голову, испуганно фыркнул, а затем стремглав умчался к холмам.

– Конечно, красиво, кто спорит, – кивнул Руби. – Но если охотники не будут контролировать их численность, то они превратятся в настоящую напасть для фермеров и владельцев ранчо. Я не хочу сказать, что нужно избавиться от всех мустангов. Распоряжаетесь здесь вы! – Он ткнул вилкой в сторону хозяина. – Но ведь нельзя же делить пастбища с дикими лошадьми, особенно когда наступают трудные времена. Мустанг, как и любое другое животное, нуждается в жизненном пространстве. А когда это пространство перенаселено и наступает засуха, на них просто больно смотреть. Мешки с костями, кашляющие от полыни. – Руби пожал плечами. – Я видел это. По мне, лучше застрелить лошадь, чем обрекать ее на такую смерть.

– Происходит естественная выбраковка, – вставил Холт. – Слабые погибают, а сильные остаются.

– Возможно, – согласился Руби.

– А разве в засушливые годы нельзя их подкармливать? – предложила Диана.

– Тогда это уже не будут дикие животные. Они станут похожи на тех медведей, которые выпрашивают угощение у дороги. Дикие и гордые существа, которыми вы так восхищаетесь, исчезнут, и очень быстро. Нет, – покачал головой Руби, – если мы хотим сохранить действительно диких мустангов, лучше всего оставить их в покое. Или уж выловить всех, и тогда останутся только одомашненные лошади.

– Мне бы этого не хотелось, – вздохнула Диана.

– Мне тоже, – немедленно поддержал ее Гай. – Помните, когда пересохли все источники у Алана, – он имел в виду владельца соседнего ранчо, – и ребята из Бюро отловили всех пасшихся на его территории лошадей? Майор тогда повез нас посмотреть на них, потому что я раньше никогда не видел дикую лошадь. Выглядели они неважно, стояли в загоне как неживые, с опущенными головами, не двигаясь.

– Да, помню, ты еще умолял меня открыть ворота и выпустить их, – усмехнулся Майор. – Мне пришлось потратить много времени, чтобы убедить тебя, да и тебя, Диана, тоже, что отлов диких лошадей в такое время – гуманный акт.

– Я тоже помню, – кивнул Гай с мальчишеской улыбкой.

– Пойманная дикая лошадь выглядит некрасиво, – заявил Руби. – Если бы эти чертовы крикуны с Восточного побережья, которые сидят в Вашингтоне и требуют спасти мустангов, увидели бы хоть одного своими глазами, то лопнули бы от смеха. Пожалуй, решили бы, что им это подсунули специально. Мустанг показался бы им низкорослой, тощей и некрасивой клячей. Большинство горожан считают, что дикая лошадь должна выглядеть примерно как арабские скакуны Майора. Следовало бы привезти сюда этих парней с востока, посадить в седло и заставить проскакать несколько часов по пустынным горам, чтобы они смогли собственными глазами увидеть табун диких лошадей. Но им неинтересно посмотреть на мустанга. Им всего лишь нужно знать, что они здесь есть. Наши проблемы их не интересуют. Конечно, мустанги есть, черт бы их побрал! – чертыхнулся он, забыв об укоризненном взгляде Майора. – И, на мой взгляд, их даже слишком много. Интересно, почему из всех диких лошадей в этой стране половина обитает в Неваде? Говорят, больше пятидесяти тысяч.