Неос - [33]

В холодный сон пассажиров не погружали.

Зачем?

Пять минут ада — это не так уж много.

Шаттл набрал ускорение в семнадцать «же», и собственный вес, несмотря на все компенсационные хитрости, прижал Тимура к пористому покрытию ложемента. Оператор успел подзабыть, каково это — подниматься вверх по гравитационному колодцу. На тебя словно навалили толпу людей, и даже простое шевеление пальцами кажется трудновыполнимой задачей. Сердце натужно перекачивает кровь по венам. Грудь сдавливают тиски, дыхание перехватывает. Ложемент держит стоградусный угол между бедром и спиной, а сам компенсатор выставлен на двенадцать градусов относительно уровня «пола». При таких настройках кровоснабжение мозга не прекращается, а перегрузки переносятся легче.

Космические лучи отражаются силовыми щитами.

Ты смотришь на корабль-матку. Поначалу габариты не впечатляют, но шаттл продолжает двигаться на скорости 27 000 километров в час. Девять минут — и шаттл на первом витке. Затем — гомановский переход и орбита фазирования.

Аппарат начинает тормозить за двести километров до корабля-матки. Тимур настраивает кратность увеличения датчиков, чтобы рассмотреть свой будущий дом во всех подробностях. Корабль представляет собой толстый цилиндр, вся поверхность которого покрыта сетью разметки. Сотни ангарных отсеков, в которых ждут своего часа истребители класса «архангел». Передняя торцевая часть с позиции Тимура не просматривалась, а вот задняя говорила о многом. Первое, что бросалось в глаза, — исполинские дюзы ионного прямоточного двигателя. Признак того, что корабль-матка успешно обходится без червоточин и в автономном режиме может развивать скорость до трети световой. А еще Тимуру удалось рассмотреть несколько колец, вложенных друг в друга и медленно прокручивающихся вокруг собственной оси. Между кольцами чернел космос.

Двести лет назад «прямоточники» даже за двигатели не считали.

Покровитель усовершенствовал технологию.

Тимур насчитал три автономных цилиндра. Центральная часть намертво приросла к дюзам и была ходовой. Именно там располагались силовые установки, генераторы полей и технические отсеки. Там же, как предположил оператор, жили члены экипажа корабля. Вероятно, срединный цилиндр включал рубку управления, гибернаторы и ключевые узлы систем жизнеобеспечения. Там же, в самом сердце всего, скрывались блоки квантового компьютера — надежного пристанища бортового ИИ.

Средний цилиндр, полый внутри, вне всякого сомнения, служил обиталищем для удаленных операторов. Точнее — для боевых пилотов. Не исключено, что на внешней стороне этой секции могли располагаться дополнительные ангары. Что же касается внешнего кольца, то оно выглядело наиболее впечатляюще и было окутано переливчатым мерцанием энергетических щитов. Изредка поля пузырились, в них образовывались бреши и на волю вырывались крохотные точки истребителей. Тренировочные полеты никто не отменял.

Тимур был уверен, что корабль не оборудован гравитаторами. Командование Космфлота мыслило практично — отказ от удобств в пользу брони и оружия. Повезет, если выделят каюту на внешнем кольце — там хоть какое-то подобие нормальной силы тяжести.

Носитель не был приспособлен к атмосферным полетам, стартам и посадкам. Есть мастодонты, которые никогда не приземляются. Сборка в первой точке Лагранжа, сообщение с планетарными базами при помощи космических лифтов и челноков, редкие стыковки с боевыми орбитальными станциями...

Пространство — удел всех носителей.

«Анубис» стремительно приближался.

Шаттл скорректировал траекторию коротким боковым импульсом и сдвинулся с плоскости орбиты исполина. Включились носовые двигатели, и началось торможение.

Тимур заглянул в темную пропасть четвертой дюзы — этим конусом вполне можно было накрыть коттеджный поселок в окрестностях Нью-Сайгона. Плазма вырывается из таких сопел в пустоту десятикилометровым фиолетовым языком, толкая звездолет сквозь пространство и время.

«Прямоточники» использовались не повсеместно.

Войтицкий поискал взглядом маневровые кольца и обнаружил их на том же внутреннем цилиндре. Часть колец выдвигалась на специальных пилонах, обеспечивая максимальную свободу перемещения.

На дистанции в сто километров стало понятно, что цилиндры не пригнаны вплотную — зазоры между ними, если верить базе данных, могли достигать шести тысяч метров и более. Точные характеристики «Анубиса», как и следовало ожидать, были засекречены.

Тимур видел радиальные стыковочные узлы — серые трубы, напоминающие ступицы колеса. Видел полумесяцы тамбуров, скользящие по внутренним колеям. И думал о том, что части корабля обладают полной автономией, а переходы между уровнями осуществляются в строго отведенное время. Остановки вращения почти наверняка связаны с периодами невесомости — к этому графику придется привыкать. Странное инженерное решение, если вдуматься. Такие вещи не реализуются без электромагнитных полевых структур и прочих неосских фокусов.

На фоне голубоватого атмосферного свечения «Анубис» смотрелся эпично. Круглая головоломка, раскручивающая погребальные маховики. Тимур выставил зрительные фильтры, чтобы притушить багровое сияние солнца Калорики.