Неос - [32]

Изначально кстерики были гуманоидами, чей рост превышал два с половиной метра. Дюрану попадались на глаза реконструкции, добытые в инфобазе родственной цивилизации. Тонкие конечности, костлявые силуэты, по четыре пальца на руках и ногах, отсутствие растительности на коже. Рот — тонкая линия. Вместо зубов — режущие пластины. Заостренные уши, вызывающие ассоциации с эльфами. Вертикальные красные зрачки...

А потом кстерики начали меняться.

Рост сохранился, поскольку считался для этой культуры стандартом красоты. Да и не было нужды уменьшаться в размерах — гравитация на Кстере соответствовала марсианской. Гуманоиды задумались над потерей атмосферы и участившимися климатическими аномалиями. Орбита Кстера с течением столетий начала непредсказуемо меняться — в худшую сторону. Зимы стали более суровыми, летние месяцы — чудовищно жаркими. Города зарывались в землю, но правители и ученые полагали, что эта мера — временная.

Правильно полагали.

Дюран приблизился к каменному парапету и задумчиво уставился в туманную дымку. Горизонт тонул в мрачной серости — фронт приближался со стороны Ла-Манша.

Вики терпеливо ждала в машине.

Аналитик вспоминал образы, извлеченные из архивов мыслящей среды. Хитиновые оболочки, противостоящие радиации. Увеличенный объем грудной клетки. Затемненные защитной пленкой глаза. Невероятно мощное сердце, разросшаяся капиллярная сеть... Для экзосферы чужие модифицировали себя еще более радикальным образом, превратившись чуть ли не в крабовидных тварей, напрочь лишенных гуманоидных черт. Невольно вспоминались «шелки» Ван Вогта — забытого писателя середины двадцатого века. И проекты ИскИнов, отклоненные комитетом колонизации иных миров по разным причинам.

Кстерики не строили ракеты, не выводили спутники на орбиту, не проектировали ядерные боеголовки. Зато научились переделывать и наделять разумом животных, собирать биокомпьютеры, развивать паранормальные способности. Последний фактор стал решающим для неоса — его Речь восприняли без особых проблем. Даже не потребовалось выводить касту послов, как это сделали земляне.

Неудивительно, что кстерики выбрали формат энергетического кокона и выстроили вокруг своей звезды охлаждаемую оболочку, оснащенную уловителями и преобразователями. Точнее — вокруг пары звезд. В итоге получилось два кокона, преобразующих и транслирующих энергетические потоки на обитаемые хабитаты родных систем. Сферы стабилизировались солнечным ветром и не предназначались для освоения. За двадцать тысяч лет кстерики совершили эволюционный скачок и трансформировались в космическую расу, способную жить в экстремальных условиях вечной пустоты. Уникальность модели в том, что материнская планета была целиком разобрана. Без малейших сожалений.

Дюран не участвовал в обсуждении схемы, предложенной неосом. Покровитель, судя по всему, не настаивал на конкретной модели, а предложил несколько имеющихся в его распоряжении вариантов. Намекнул на собственные предпочтения. Люди выбрали сложный путь, предполагающий звездную экспансию, агрессивную внешнюю политику и долгосрочное развитие.

Маяк высился на фоне чернеющего неба подобно древнему колоссу. Основательность сооружения подавляла. Дюран вдруг осознал, что башня появилась на свет задолго до его рождения. Задолго до первого контакта с неосами и полета человека к Марсу. До болванок, ИскИнов и водородных двигателей, благодаря которым стали реальностью быстрые межпланетные сообщения...

Вот только свет зажигать некому.

Да и смысла в этом — ноль.

Отвернувшись от маяка, Дюран стремительно зашагал к машине, сгибаясь под порывами штормового ветра.

В салоне было тепло и уютно.

— Принес свою жертву? — улыбнулась Вики.

Дюран подключился к бортовому компьютеру через меню дополненной реальности и активировал программу возвращения домой. Автопилот запустил двигатель, плавно развернул машину и вывел ее на шоссе по гравийной дорожке.

За три секунды скорость увеличилась до двухсот пятидесяти километров в час. Затем — до трехсот.

— Так что у нас с маяками? — поинтересовался Дюран. — Почему я на них повернут?

— Всё дело в книжке, которую тебе читал отец перед сном, — равнодушно ответила Вики. — «Кит и Кот».

— Это стихотворение, — задумчиво проговорил Дюран. Его взгляд затуманился. — И там ни слова про маяки.

— Там была иллюстрация, — последовал вкрадчивый ответ. — Сам знаешь, какая.

Аналитик промолчал.

Маяк начал сжиматься в точку.

21

Корабль-матка заполнил собой большую часть обзорного экрана. Точнее — сегмента обшивки, представленного в режиме окна и выведенного на зрительный нерв Тимура. Если бы новобранцы летели на лайнере, то могли бы неспешно прогуливаться по палубам, наслаждаясь космическими ландшафтами и попивая коктейли. Но Тимура и еще двадцать «счастливчиков», прошедших отбор в Нью-Сайгоне, запихнули в шаттл с минимальным количеством удобств. Челнок не был оснащен антигравами, а вместо каюты Войтицкого ожидал компенсатор — напичканный электроникой «гроб», смахивающий на гибернационные капсулы поисковых звездолетов. Камера гасила перегрузки, неизбежные при наборе скорости убегания. И позволяла подрубиться к внешним датчикам обшивки, чтобы иметь хоть какое-то представление об окружающей действительности.