Неортодоксальная. Скандальное отречение от моих хасидских корней - [58]
Хоть эта книга и называется романом, я читаю ее как захватывающий журналистский труд, потому что описанные в ней истории настолько актуальны и правдоподобны, что вполне могли бы происходить со мной, и я понимаю, что писательница, скорее всего, использовала в книге эпизоды из собственной интимной жизни. Как и я, она вступает в брак по договоренности. Ее ждет неприятное открытие: ее новоявленный муж слабоволен и туп. В конце концов она разводится с ним, но при этом вынуждена возвратиться в родительский дом[185]. В моем понимании это полное поражение. Зачем она вернулась в мир, из которого так отчаянно хотела сбежать? Сначала она думала, что брак принесет ей независимость, потом — что после развода она станет по-настоящему свободна. Но возможно, пути на свободу не существует вовсе — ни для нее, ни для кого-либо из нас.
Я отмахиваюсь от своего раздражения. Мой будущий муж не окажется слабовольным или тупым. Он будет сильным и смелым, и мы с ним вместе будем делать все то, что нам когда-то запрещали. Весь абсурд мы оставим в прошлом.
В дополнение к урокам для невест Хая также записала меня на занятия по ашкафа[186]. Это тоже подготовка к замужеству, но здесь не разбираются формальности. Цель этих занятий — подготовить нас к успешным отношениям скорее на эмоциональном уровне. Мы занимаемся в группе; сюда приходит полтора десятка невест, и перед началом занятия девушки с хихиканьем сбиваются в кучки на диванах, хвалятся украшениями и в подробностях рассказывают, как ходили по магазинам.
Женщина, которая ведет эти занятия, — ребецн, то есть жена раввина. Она рассаживает нас вокруг большого дубового стола в своей столовой, а сама стоит возле маркерной доски, на скорую руку воздвигнутой в центре комнаты. На занятиях она расписывает всякие ситуации и велит нам предлагать решения к различным проблемам, способным помешать семейному счастью. Та, что предлагает верное решение, получает награду в виде одобрительного взгляда. Но она, по сути, разными словами описывает одну и ту же проблему, и я начинаю понимать, что и ответ на все полагается один и тот же. Она называет его компромиссом, но выглядит это скорее капитуляцией.
Персонажи в ее сценариях неизменно схематичные, и мне трудно представить, что существуют пары, которые общаются друг с другом в подобной манере — как незнакомцы. Думаю, что даже у тех, кому сложно преодолеть застенчивость, чувство новизны не длится вечно. Сомневаюсь, что спустя все годы брака ребецн с мужем по-прежнему обращаются друг с другом как с электроприборами, к которым требуется инструкция по пользованию. Судя по всему, девушки за столом принимают ее указания на веру. Мне хочется стряхнуть с них этот морок. Вы что, не видите, хочу выкрикнуть я, как ослепили вас все эти побрякушки и новые скатерти? Вы упускаете самое главное! В конце концов вы останетесь наедине со шкафами, полными новых вещей, и мужем, к которому прилагается пульт управления!
Я задираю нос. Уж конечно, я не буду разговаривать с мужем в такой манере — отстраненной и почтительной, как советует преподавательница. Мы с Эли будем общаться друг с другом по-человечески. Не будем обходить друг друга на цыпочках. Мужчин и женщин нам рисуют так, словно мы принадлежим к разным биологическим видам и обречены на вечное непонимание друг друга. Но на самом деле все различия между полами, которые существуют в нашей общине, навязаны нам искусственно. Под этой шелухой все мы одинаковы.
Хая постоянно спрашивает, как мои успехи. Внезапно моя жизнь интересует ее до мельчайших подробностей, и она все время звонит Баби домой и просит меня к телефону. Она выбрала этих двух преподавательниц специально для меня, подчеркивает она; она знала, что эти женщины — то, что надо. Когда я слышу эти слова, губы мои изгибаются в усмешке, хотя отвечаю я ей только утвердительным «угу». То, что надо? Как может старая, замшелая дама быть тем, что надо, если вместо нее можно было найти кого-то помоложе, поживее и попрагматичнее? Не перестаю удивляться тому, как мало на самом деле Хая знает обо мне, хотя столько лет контролирует мою жизнь.
К каждому событию, к каждому празднику семья моего будущего мужа присылает мне подарки. Они всегда завернуты в красивую бумагу и дополнены конфетами или цветами. Первым подарком стала нитка крупного блестящего жемчуга, уложенная в маленькую корзинку с искусственными фруктами, которую прислали к Ту би-шват[187] — Новому году деревьев. Я же отправила будущему мужу украшенный орнаментом серебряный футляр для этрога[188], который он будет брать с собой в синагогу во время празднования Суккота. Я поместила его в деревянный ящик, который покрасила золотой краской и наполнила листьями папоротника и лимонами, а также мелкими гостинцами для его сестер и братьев. Обмен подарками — это старинная традиция, и любая помолвка сопровождается шквалом даров; невесты соревнуются со свекровями в искусстве выбора и оформления подарков — чем роскошнее презент и оригинальнее подача, тем лучше.
