Неортодоксальная. Скандальное отречение от моих хасидских корней - [56]

Эта фраза — такова воля Божья — просто взбесила меня. Нет иной воли, кроме человеческой. Не Божья воля вынудила Минди рожать детей. Неужели она этого не понимала? Ее судьбу решали окружающие ее люди, а не божественное вмешательство. Мои слова не сыграли бы никакой роли. Ее муж давно решил, что я дурно на нее влияю. Я не стала усложнять ей жизнь, настаивая на продолжении общения. Но я помню ее до сих пор.

6 Я опускаю руки

Не хочу ни за что бороться. Хочу просто жить своей жизнью и чтобы никто не говорил, что дал мне на то разрешение.

Перл Абрахам. УВЛЕЧЕННАЯ РОМАНАМИ

Нида[180], говорит моя преподавательница основ семейной жизни, буквально переводится как «отброшенная»[181], но означает совсем не это, торопливо заверяет она меня. Это слово просто описывает «состояние» женщины в течение двух недель месяца, когда, согласно еврейскому закону, она считается нечистой. Законы нида — вот что я сейчас изучаю на уроках для невест.

Я прошу ее разъяснить мне этот термин. Сперва она не хотела мне отвечать, но я надавила на нее, и, когда она принялась торопливо втолковывать мне, какую пользу законы нида приносят браку, кровь бросилась мне в голову. Термин отброшенная, хоть и по причине нечистоты, звучит унизительно. Я не какой-нибудь там мусор.

Она говорит, что во времена Храма женщинам не было позволено заходить туда из-за риска, что у них могла начаться менструация, и тогда весь Храм был бы осквернен. Не угадаешь ведь, когда у женщины начнется менструация. У женщин, говорит моя учительница, очень непредсказуемые циклы. Вот почему так важно, сообщает она, побыстрее проверить себя, если тебе кажется, что начались месячные.

Женщина входит в состояние ниды, или «отброшенной», в тот момент, когда из ее чрева выходит хотя бы одна капля крови. Когда женщина в состоянии ниды, муж не должен к ней прикасаться, он не может даже подать ей тарелку с едой. Ему нельзя видеть никакие части ее тела. Ему нельзя слышать, как она поет. Она для него под запретом.

Некоторые сведения на уроках семейной жизни становятся для меня открытием. Каждый раз выходя из невзрачной многоэтажки, в которой живет моя преподавательница, я начинаю увлеченно делить встречных женщин на две категории — тех, кто все это уже знает, и тех, кто нет. Я где-то посередине — начинаю познавать то, чем на самом деле пульсирует мир, в котором я живу, но все еще многое по-прежнему смутно себе представляю. Не могу не смотреть с осуждением на религиозных женщин, которые катят коляски-тандемы по Ли-авеню. «И вас это устраивает? — хочется спросить мне у них. — Вы согласны считаться нечистыми, просто потому что вы женщины?» Я чувствую себя преданной всеми женщинами в моей жизни.

Я не ожидала, что все на самом деле так сложно. Думала, что брак — это просто, что я наконец-то обрету собственный дом. Я планировала стать лучшей домохозяйкой, лучшей поварихой, лучшей женой.

После того как у женщины заканчивается менструация, говорит преподавательница, она должна отсчитать семь чистых дней, дважды в сутки при помощи хлопковых лоскутков проверяя, нет ли больше крови. После семи «белых» дней подряд она окунается в микву — ритуальную купальню, и снова становится чистой. Вот что рассказывает моя преподавательница уроков для невест. Мне с трудом верится, что все мои замужние сестры это проделывают.

Когда ты чиста — обычно это две недели в месяц, — все в порядке. Когда женщина «чиста», ограничений почти нет. Вот почему, говорит преподавательница, брак у евреев крепче, чем у прочих. Таким образом в союзе между мужем и женой всегда присутствует новизна, уверяет она меня. Такая жизнь не наскучит. (Она имеет в виду, что жизнь не наскучит мужчине? Наверное, не стоит об этом спрашивать.)

Мужчины хотят лишь того, чего у них нет, объясняет она мне. Им требуется постоянное чередование запретов и допущений. Не уверена, что меня устраивает такая ситуация — быть то доступным, то недоступным объектом для услаждения мужчины.

— Ты же хочешь замуж, правда? — спрашивает она с раздражением, когда я сообщаю ей о том, что меня все это коробит. Я съеживаюсь от неловкости, ибо что я могу ответить? Произнеси я что угодно, кроме «да», она раздует скандал. И все об этом узнают.

— Конечно. Конечно, я хочу замуж. Я просто не уверена, что смогу запомнить все эти правила.

Она показывает мне белые лоскутки, которые используются для проверок. Это небольшие квадратики из хлопковой ткани, по краям обрезанные зигзагом, и у каждого в одном из уголков есть маленький хвостик.

— Это для чего? — спрашиваю я.

— Это чтобы вытянуть, если он застрянет, — отвечает она. Лоскутки покоятся на жирной клеенке, слегка подрагивая, когда легкий летний ветерок залетает в кухонное окно.

Нужно проверять себя дважды в день: первый раз — с утра, когда проснешься, второй раз — перед тем, как наступит шкия — закат. Если пропустишь хоть раз, придется звонить раввину и спрашивать, нужно ли начинать все сначала или ничего страшного. Если после проверки не будет крови, но останется пятно, нужно отнести лоскут раввину, чтобы он решил, кошерно оно или нет. Если есть мазня на белье, тогда его тоже нужно нести к раввину. Или отправить с ним к раввину мужа.