Неортодоксальная. Скандальное отречение от моих хасидских корней - [45]

На линии F я уже не испытываю прежней безмятежности. Возможно, это потому, что я под землей, но вероятнее всего из-за того, что напротив меня сидят две хасидские женщины средних лет. Несмотря на то что их круглые обвисшие лица лишены всякого выражения, я знаю, что они осуждают меня, прикидывают, чем это я собираюсь заняться в городе в одиночку. Внезапно меня охватывает паника: что, если они меня узнали? Или, хуже того, что, если они знают кого-то, кто знает меня? Я не переживу, если об этом прослышат.

Я выхожу на следующей остановке и поднимаюсь на Четырнадцатую улицу возле Юнион-сквер. Я оказываюсь на центральной магистрали, которая запружена транспортом и пешеходами и тонет в звуках гудящих такси и тормозящих автобусов и мясном аромате, доносящемся из тележек с уличной едой. Шум, зрелища и запахи настолько ошеломляют, что на мгновение я теряю ориентацию в пространстве. Затем я замечаю вывеску Barnes & Noble и отчаянно устремляюсь к ней, зная, что, пока у меня над головой есть крыша, а вокруг книги, я в безопасности.

В магазине меня со всех сторон манят столы с книгами, сообщая, что именно мне следует почитать, чтобы я не тратила силы на выбор, — а зря. Новые книги меня не привлекают. Их обложки кажутся мне кричащими и безвкусными. Мне нравятся книги о давних временах с изображениями узконосых женщин на обложках, наряженных в шелк и кружева. У меня куда больше общего с персонажами старинных романов, чем с героинями современных.

Я решаю купить дешевое издание «Гордости и предубеждения» в мягкой обложке. Меня притягивает первое же предложение. «Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену»[159]. Мне сразу становится понятно, о чем пойдет речь в этой книге, и ничто не интересует меня так, как замужество и, что важнее, ухищрения, задействованные в процессе его устроения. Никто из моих знакомых не станет обсуждать брак и сопутствующее ему с молодой незамужней женщиной. Жду не дождусь, когда придет и мое время узнать все положенные факты, и, возможно, эта книга сможет пролить на них хоть какой-то свет.

«Гордость и предубеждение» оказывается совершенно прелестным чтением. Во-первых, мне раньше не попадались книги с таким необычайно формальным языком и элегантным тоном. И это приводит меня в восторг: взвешенные и отточенные фразы добавляют в историю напряжение и интригу. Это мое первое знакомство с довикторианской Англией; да, моя мать родилась в Великобритании, но эта книга повествует о стране совершенно другой эры, и, несмотря на то что поначалу многое мне кажется чудным, вскоре я начинаю проводить явные параллели между миром сестер Беннет и своим собственным. Взять хотя бы бесконечные сплетни и коварство женских персонажей, которые не то чтобы мне не знакомы. Разве не тем же развлекают себя женщины и в моем мире, бесконечно обсуждая посторонних, но моментально включая безупречную вежливость при встрече с объектом этих сплетен? До чего же здорово моментально ощутить свое сходство с Элизабет, разделить ее чувства по отношению к ужасным несправедливостям, которыми изобилует ее общество. Вместе с ней я смеюсь над ханжеством и предрассудками, которые демонстрируют персонажи с явно завышенным самомнением.

Серьезно, я вполне могла бы быть персонажем «Гордости и предубеждения». Мое будущее тоже полностью зависит от того, насколько выгодным выйдет мой брак. Статус и репутация так же важны в моей общине и основываются на таких же прозаичных условиях; если высокоразвитых британцев в первую очередь заботит финансовое положение, то в моем мире самый ходовой товар — это богатство духовное. По мыслям и изречениям Элизабет я понимаю, что она всю жизнь провела, испытывая чувство безысходности, и, судя по всему, тоже негодует, что ее ставят в вынужденное для женщин унизительное положение, отводят ей неизбежную роль объекта, предоставленного на выбор мужчине, в чьих руках сосредоточена вся власть. Она так умна и смышлена, что, разумеется, для нее унизительно красоваться перед респектабельными мужчинами ради толики их внимания. Понятно, что Элизабет не одержима желанием заманить богача в свои силки; в отличие от других женских персонажей она проявляет непокорство духа, чем очень мне нравится. Я очень переживаю, чем закончится ее история, потому что ее судьба странным образом кажется тесно переплетенной с моей.

Я возвращаюсь к страницам «Гордости и предубеждения», как только нахожу свободное время, и, едва улучив момент, проваливаюсь в книгу. В школе я притворяюсь, что прилежно делаю записи, однако мысли мои блуждают. Городок Незефилд оживает в моем воображении, и лица его обитателей встают у меня перед глазами.

Что еще могло бы так затронуть мою душу, как не история юной девушки брачного возраста, которая отвергает выбор, сделанный за нее окружающими, и проявляет независимость? Подумать только, ведь когда-то подобным образом был устроен весь мир, и я далеко не единственная, кому не по душе такой расклад. Эх, вот бы Элизабет была рядом и могла подсказать мне, как в реальной жизни провернуть такой же бунт, как тот, который столь достойно разрешается в книге.