Необыкновенные охотники на привидений против графа-вампира - [46]

Это было и не вино, и не сок, но удивительно вкусно.

– Как нектар, – сказала Катрин.

– Это и есть нектар, – серьезно сказал граф. – Его химический состав нашел единственный человек на Земле. Никому больше не удалось это. Он служит у меня. Многие богачи отдали бы половину состояния за один глоток этого напитка.

– За один глоток!

– Да. Потому что один глоток этой жидкости дает человеку здоровья ровно на сто лет и сто дней,

– О! – засмеялась Катрин. – Это как в сказке.

– Что же ты хотела спросить?

С тех пор, как Катрин стала женой графа, он стал обращаться к ней на «ты», она же нс могла привыкнуть обращаться к нему так же, хотя он и просил ее об этом. Граф внушал ей постоянное чувство восхищения и уважения.

– Эти девушки, – начала робко Катрин, – вернее, одна из них. Вторую я постеснялась спросить, но она, наверное, то же самое ответила бы. Так вот они называют себя рабынями.

– Что же в этом удивительного? – откинулся на спинку стула граф. – Они и есть рабыни.

– Но, граф, это для меня непривычно.

– Человек ко всему привыкает. И главное – правильно думать.

– А как надо правильно?

Граф посмотрел на Катрин, и в глазах его играли веселые искорки.

– Если я о чем-то попрошу, ты сделаешь?

– С великой радостью! – порывисто произнесла Катрин, глядя в глаза графу, которые, казалось ей, смотрели на нее с любовью.

– И если бы даже я не стал просить...

– Только б угадать ваше желание!

– И это принесет тебе удовольствие?

– Да, конечно, мне очень нравится радовать вас.

– А почему ты считаешь, что рабыням не приносит счастье обслуживать тебя? Они так воспитаны. И если ты не будешь принимать их покорность и услужливость, они будут страдать, думая, что не могут исполнить свои обязанности. Привыкай думать так, и тогда все встанет на свои места. Мы не в Америке, где, по слухам, рабство отменено. Мы находимся на свободном острове, где каждый делает то, что ему нравится. Рабыни будут счастливы ублажать тебя, не мешай им радоваться жизни.

Катрин задумалась, глядя перед собой.

– Как странно, – вздохнула она, будто очнувшись. – Когда вы говорите, я почему-то верю каждому вашему слову. Еще несколько дней назад меня никто не смог бы убедить, что человек может хотеть быть рабом. А сегодня я сама готова стать рабыней.

Граф как-то беспокойно шевельнулся, словно хотел прервать Катрин, но тут же взял себя в руки и предложил Катрин:

– Ты можешь немного развлечься.

Не дожидаясь согласия молодой жены, граф махнул рукой. Тут же на веранде возникла музыка. Из-за спины Катрин появились стройные девушки с обнаженными талиями и стали танцевать, гибкие и стройные. Юные девы были так прекрасны, а танец их так пластичен и музыка так заразительна, что Катрин от восторга захлопала в ладоши. Одна из девушек тут же приблизилась и остановилась на почтительном расстоянии. Это была Арис.

– Что угодно госпоже? – спросила она своим голосом лишенным эмоций.

– Да нет, нет! – засмеялась Катрин. – Я не звала. Танцуй. Иди.

Арис тотчас удалилась к подругам.

– Какая разница для нас, кто они и откуда, – задумчиво рассуждал граф, – рабыни они или богини, если они творят такую красоту.

– Да, но как мне выражать восторг, если я не могу аплодировать? – огорченно спросила Катрин.

Граф серьезно посмотрел на нее и объяснил, успокаивая Катрин:

– Это единственное неудобство, которое ты будешь испытывать. Впрочем, ты привыкнешь на все взирать без излишнего восторга, а только любуясь и наслаждаясь. Эти танцовщицы не нуждаются в поощрениях, они живут танцем. И не надо им мешать.

Было удивительно интересно наблюдать за танцем девушек. Все их движения были точны и пластичны, а поскольку девушки танцевали на стеклянном полу создавалось впечатление, что они парят в воздухе.

Ритм танца все более убыстрялся, становился все заразительней. Но лица девушек оставались совершенно спокойны, будто были вылеплены из воска. Вдруг Катрин заметила у одной из них какое-то пятно на шее. К своему удивлению, Катрин такое же темное пятно потом увидела на шее у другой. Она стала приглядываться и поразилась: у всех девушек были такие же отметины.

– Что это? – обратилась к мужу Катрин. – Что за знаки, как тавро? И у всех без исключения.

Граф естественно, не мог, сказать правду. Не мог же он рассказать Катрин, что выпил кровь у всех этих красавиц, прежде чем они стали его рабынями.

– Это кастовый знак, – объяснил граф. – По нему узнают друг друга жрицы искусства. Я вплотную никогда не занимался вопросом, почему эти знаки возникли и как они наносятся на тело, но они совершенно не мешают танцу, а девушки – мне кажется – даже дорожат ими. Тебе достаточно?

Катрин уже забыла о своем вопросе, настолько завораживающе действовал па нее танец. И вдруг она вскочила, чуть касаясь пола, понеслась к девушкам и включилась в их действо.

Граф неподвижно сидел па стуле, и завороженно наблюдал за происходящим.

Танцовщицы-рабыни выполняли самые сложные движения четко и необычайно ритмично, а Катрин то и дело ошибалась, зато в ее танце было столько энергии, столько настоящего чувства, что граф невольно залюбовался. В механическую слаженность девушек с неподвижными лицами Катрин внесла ту чувственность, которая свойственна только живым и любящим людям.