Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [39]

С утра следующего дня начали поступать раненые, и вскоре всем работникам госпиталя пришлось работать с полным напряжением. Передав все административные функции Захарову и Павловскому, Алешкин полностью включился в лечебную работу. Он оперировал также много и с таким же напряжением, как в период тяжелых боев на Волховском фронте. Облегчение было только в том, что к услугам медперсонала был настоящий, постоянный электросвет, водопровод и канализация. И, конечно, настоящее, хорошее помещение.

Осложнялась работа отсутствием эвакуации и тем, что раненые поступали самого различного профиля и тяжести. Наряду с тяжёлыми ранеными, требовавшими особой медицинской заботы, поступало много и таких, которые после обработки незначительных ран и перевязки могли бы быть отправленными в строй. Но ведь никто не знал, где находится их часть. Никакого запасного полка еще в городе не было, хотя комендант с комендантским взводом и появился. Кстати сказать, с его появлением в городе начала организовываться какая-то гражданская всласть, и официальное кормление детишек госпиталем прекратилась. Но исподтишка отдельные красноармейцы давали куски хлеба и других продуктов появлявшимся около ворот ребятишкам.

Кроме раненых, стали поступать и больные, причем в основном больные венерическими заболеваниями, чаще всего с гонореей. С ними приходилось еще труднее, чем с легкоранеными. Если и последних было трудно удержать в расположении госпиталя, то венерические больные вообще дисциплине не поддавались.

Единственным врачом, который разбирался в этих заболеваниях, был доктор Батюшков. Пришлось его освободить от работы в сортировке и назначить начальником венотделения. Для лечения этих больных пользовались старым методом: промыванием марганцевым раствором и таблетками стрептоцида. Такое лечение требовало много времени и терпения. А у больных его не было. Пришлось одну из казарм оборудовать нарами, огородить ее колючей проволокой, у входа поставить часового и в этом помещении содержать всех венбольных. Только такая мера позволила навести относительный порядок.

С таким напряжением госпиталь, и в особенности его начальник, спавший едва 3–4 часа в сутки, проработал более двух недель.

20 апреля 1945 года в расположении госпиталя появилась колонна автомашин, доставившая сменяющий его фронтовой эвакогоспиталь № 57, а ему – приказ следовать далее в глубь Германии и остановиться в городе Дойчкроне.

Так как дополнительно никакого транспорта придано не было, а своих имелось всего 12 машин, включая и легковую ГАЗ-АА, Борис отдал приказ оставить в Штольпе большую часть трофейного имущества, в том числе и многое из того, что успел набрать себе и личный состав, и увезти только самое необходимое.

Кстати сказать, в Штольпе же госпиталь наконец-таки расстался со своим старым, практически совершенно вышедшим из строя автобусом ЗИС-16. Лагунцов, бродя по городу, разыскал брошенную, большую, видимо, ранее пожарную машину, и все имущество, которое возил ранее автобус, перегрузил в нее. Составили акт и передали «старика» вновь прибывшему госпиталю.

Госпиталь прибыл в Дойчкроне. Там его догнало новое распоряжение: «Не развертываться, следовать в город Вальденбург, где и ждать дальнейших распоряжений». Отсюда госпиталь проследовал в Кюстрен, затем Шттетин, Пренслау. Во всех этих городах госпиталь находился от нескольких часов до суток. И лишь в Пренслау пришло распоряжение следовать в город Варен и там развернуться немедленно по прибытии.

Глава восьмая

Хотя, по имеющейся у Алешкина карте, можно было определить, что город Варен находится северо-западнее Берлина и, по-видимому, еще занят фашистами, он за последнее время так привык ничему не удивляться, что, получив это распоряжение, 26 апреля отправился туда.

Как всегда, он с Захаровым и двумя автоматчиками выехал вперед на рекогносцировку, оставив колонну под командованием Павловского на расстоянии 5–8 километров сзади себя. Одновременно он дал распоряжение, чтобы колонна пока в город Варен не въезжала: возможно, что помещение для его размещения найдется где-нибудь за городом.

Варен – маленький, чистенький и совсем не тронутый войной городок, производил приятное и в то же время удивительное впечатление. Его, очевидно, сдали без боя, так как никаких следов не только боевых действий, но даже и прохождений крупных подразделений наших войск не было. И что удивляло больше всего, так это то, что он, видимо, совершенно не подвергался бомбежками с воздуха.

Многие городки и даже небольшие поселки Германии, встречавшиеся на пути следования госпиталя, почти всегда носили следы налетов, производимых американской и английской авиацией, даже в том случае, если этот населенный пункт не имел никаких военных объектов, а, следовательно, не имел и никакого стратегического значения.

Город Варен составлял удивительное, непонятное исключение.

Он располагался на берегу озера Мюриц, имел значительный железнодорожный узел, много складов, а в центре и достаточно крупных зданий, и тем не менее, было видно, что его ни разу не бомбили. Это изумляло.

Пока Борис и Захаров делились друг с другом этими впечатлениями, машина бесшумно катилась по асфальтовой мостовой и уже приближалась к центру городка, который, как и во всех немецких городках, обозначался площадью перед зданием ратуши, которая, в свою очередь, отличалась от других домов небольшой башенкой с часами.