Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [37]

Не таким был его Захаров. Он так дотошно все обследовал и осмотрел, что от него не укрылось ничего. Конечно, ко всем этим точкам он поставил специальных часовых. Таким образом, из всего собственного имущества госпиталю потребовалось взять только инструментарий, медикаменты и перевязочный материал. Все остальное пока так и оставалось лежать кучей в углу «плаца», покрытое довольно небрежно растянутым полом палатки ДПМ. (Несмотря ни на что Захаров эти куски брезента продолжал возить с собой).

«Нужно не позднее завтрашнего дня все имущество перенести в какое-нибудь помещение», – подумал Борис, проходя мимо. Батюшков уже развернул и приготовил помещение под сортировку.

В основательно разоренном пищеблоке уже работали санитары и шофера, знавшие слесарное дело, и старший из них, сержант Белоусов, заявил, что к вечеру можно будет пользоваться кухней.

Алешкин приказал старшему повару срочно готовить обед для всех в полевых кухнях. Приказал также заложить не менее 100 добавочных порций, в расчете на могущих прибыть раненых.

Выйдя из кухни, Борис столкнулся с замполитом Павловским, за которым бежала секретарь комсомольской ячейки Нина Куц, неся в руках свежий, только что выпущенный боевой листок «Медик». В нем, помимо сводки Совинформбюро, принятой Павловским по радио, имелись заметки, хвалившие отдельных медработников, успешно готовивших свои отделения к работе, а также и критические замечания в адрес отстающих. Решили поместить этот листок на большом щите, стоявшем посредине площади, между казармами и, очевидно, немцами тоже предназначавшийся для вывешивания каких-нибудь приказов.

«Медик», как всегда, был красочно оформлен различными рисунками и карикатурами. Куц умела неплохо рисовать.

Павловский доложил Борису, что он послал двух санитаров, чтобы прикрепить указатели на всех ближайших перекрестках, показывающие, куда нужно везти раненых. По рекомендации начальника сануправления таких указателей в каждом госпитале заготавливалось несколько десятков. Представляли они собой фанерную дощечку, выпиленную в виде стрелы с красным крестом у острия и надписью «Хозяйство Алешкина». Прибивались они на телеграфных столбах, углах уцелевших домов и просто на деревьях так, чтобы стрелка указывала дорогу в направлении госпиталя.

После того как боевой листок был вывешен, а Борис рассказал своему заместителю о встрече с немцами и о своей квартире, Павловский, который уже при помощи Аси нашел себе тоже подходящее жилье, предложил Алешкину снимать поочередно людей с работы и направлять их для размещения по домам, которые для них были отведены. Одновременно он рекомендовал выделить несколько санитаров, чтобы в одной из казарм подготовить комнаты для жилья санитаров и дружинниц.

Борис согласился с этим предложением и, подозвав к себе проходившего мимо начальника штаба Добина, дал ему соответствующее указание.

Затем Павловский предложил:

– А что, Борис Яковлевич, пока раненых еще нет, обед еще не готов, пойдем, побродим по городу. Посмотрим, как его разделали, да заодно, если встретим, поговорим с населением. Ведь не может же быть, чтобы фашисты всех до одного человека угнали? Вон твой профессор же остался, да и не один, вместе со своими слугами. Здесь пока еще нашей военной власти, да и гражданской немецкой нет. Наши прошли город с ходу, а удиравшие, видимо, об остающемся населении не заботились. Так что мы с тобой, хочешь не хочешь, в этом городе всю власть собой олицетворяем. Возьмем с собой Асю, на случай необходимости переговоров.

– Что ж, пойдем, – согласился Борис. Товарищ Захаров, – окликнул он проходившего невдалеке своего зама по хозчасти, – мы с Вадимом Константиновичем пойдем, немного по городу побродим. Поглядим, что тут и как. Вы за меня остаетесь.

Хорошо, идите, только возьмите с собой трех-четырех бойцов на всякий случай.

– Ну да, может быть, еще взвод охраны взять, – отмахнулся Борис.

Возьмем, возьмем, – вмешался Павловский. – Вон комсомольца Петрова с автоматом, да и сами ППШ вооружимся.

Через несколько минут группа, состоящая из 4 человек, уже шагала по направлению к центру города.

Если окраины города выглядели относительно удовлетворительно, то весь центр его состоял из сплошных развалин. Было видно, что разрушены самые большие, красивые здания города.

– Кому было нужно уничтожать эти магазины, театры и жилые дома? – спросил Борис Павловского.

– А я и сам не пойму, – ответил тот, – бои шли только на окраинах, там и есть следы этих боев, последствия артиллерийского и ружейного огня. А эти разрушения – следствие авиабомбёжек. Наши обычно бомбят военные объекты, а здесь?! Казармы почти не пострадали, а, видимо, красивые жилые дома разбомбили! Ни черта не пойму! Да и бомбежка-то давняя. Вон развалины уже травой поросли.

Лишь через несколько лет они узнали, что английская и американская авиация во всех городах Восточной части Германии специально разрушала центральные, наиболее красивые части городов и рабочие кварталы, оставляя нетронутыми не только большинство военных объектов, но и некоторые промышленные предприятия, в которых капиталисты США и Великобритании являлись такими же хозяевами, как Крупп и другие немецкие промышленники.