Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том II - [41]

Алешкин был смущен этим рассказом и особенно его концовкой.

Он совсем не готовился к тому, чтобы принимать на себя административные функции в каком-нибудь немецком городе. Он так и сказал бургомистру:

– Видите ли, камрад бургомистр, мы представляем собой медицинское учреждение. Я начальник госпиталя, а это мой помощник. Мы обязаны как можно скорее развернуть госпиталь в каком-либо помещении вашего города, скоро придут первые машины с ранеными. Мы не вправе, да просто пока и не сумеем, выполнять какие-либо административные функции. Единственное, чем мы вам можем помочь, при условии, что помещение для госпиталя не потребует больших работ по его обустройству, это выделись человек 10 красноармейцев, которые будут патрулировать улицы города.

Было видно, что старик, хотя и разочаровался в том, что принял еще не коменданта города, а всего начальника госпиталя, заинтересованного только в том, чтобы скорее развернуть свое учреждение, обещанной помощи всё-таки обрадовался. Он заявил:

– Очень жаль, что в городе не будет пока твердой военной власти, но спасибо и за тех солдат, которых вы мне выделяете. Насчет размещения госпиталя не волнуйтесь. Здесь в том же леске, где расположены виллы богачей, стоит прекрасное 3-этажное здание госпиталя для офицеров-подводников.

Только вчера оттуда вывезли на катерах по озеру последних раненых. Занимайте это здание. При уходе никаких разрушений, кажется, там не сделано. Сейчас я вам дам проводника. А когда ждать ваших солдат?

– Часа через два, – немного подумав, ответил Борис.

Нужно заметить, что весь этот разговор проходил не так гладко, как мы его описали: немец говорил по-русски все-таки плохо, часто вставлял немецкие слова и переиначивал русские. Не сразу понимал Бориса, поэтому все эти переговоры заняли порядочно времени, во всяком случае, более часа. Лагунцов, сидевший в машине, уже начал беспокоиться, тем более что среди кучек немецких женщин, детей и стариков вдруг начали появляться здоровенные верзилы, что-то кричавшие на незнакомом языке и, видимо, основательно выпившие. Они находились там же, где стояли женщины, бесцеремонно расталкивали их, однако ближе к машине подходить не решались. Тем более что и Лагунцов, и оставленный внизу автоматчик приняли оборонительное положение, направив оружие в сторону этих людей.

Старик-бургомистр позвонил колокольчиком, и когда к нему зашла женщина, встретившая Бориса и Захарова, он ей что-то сказал по-немецки.

Минут через пять в комнату вбежал молоденький немец, почти мальчишка и, увидев советских офицеров, испуганно застыл у двери.

Бургомистр что-то сказал ему, и он моментально выскочил за дверь.

– Поезжайте за этим пареньком, он вас проводит. Да, пожалуйста, не забудьте про обещанных солдат, – попросил бургомистр. Попрощавшись со стариком за руку (кстати, это был первый немец, которому в течение войны Борис пожал руку), Борис и Захаров вышли из ратуши.

Мальчишка уже стоял около машины с велосипедом, пытаясь что-то объяснить Лагунцову, который сердито на него покрикивал.

Сели в машину, паренек вскочил на велосипед и поехал вперед.

– Поезжай за ним, – сказал Борис Лагунцову.

* * *

В предполагаемое для размещения госпиталя место пришлось ехать по дороге, идущей вдоль берега озера Мюриц. Когда машина, ведомая Лагунцовым, выехала из города, то на развилке дорог, ведущих одна в город, из которого они только что выехали, а другая – вдоль берега озера в видневшийся лесок, они встретили колонну своих машин.

Борис приказал колонне следовать за ними, а сам поехал за остановившимся было велосипедистом. Через 15–20 минут они въехали в этот лес. Это был обычный немецкий лес, состоявший из молодых сосенок. Было видно, что он создан искусственно, так как все деревья стояли совершенно правильными рядами, расположенными довольно густо, почва под ними была чисто выметена.

Лес прорезало великолепное асфальтированное широкое шоссе.

Слева, среди деревьев, то там, то здесь мелькали красивые однои двухэтажные небольшие дома, справа, ближе к берегу озера, лес был редкий, естественный и никаких строений не виднелось.

Проехав по этой дороге минут 15 (около 3 километров), вдруг совершенно неожиданно они увидели кирпичное, выкрашенное белой краской, большое 3-этажное здание. Рядом с ним 2-этажный дом поменьше, а сквозь железную ограду было видно несколько одноэтажных зданий, очевидно, служивших для хозяйственных надобностей.

Ворота, ведущие во двор этого здания, были широко распахнуты. Вокруг не было видно ни одного человека.

На противоположной стороне дороги, почти прямо напротив большого дома, стояло несколько деревянных бараков, обнесенных изгородью из колючей проволоки, по-видимому, они также пустовали.

Подъехав к зданию, велосипедист остановился, слез с машины и, обведя руками вокруг, сказал:

– Дас из госпиталь!

– Данке, – ответил Борис и показал жестом, что сопровождавший может вернуться в город.

Колонна еще не успела подойти, как Алешкин и Захаров уже обежали весь дом и убедились в том, что фашисты вывозили раненых с такой поспешностью, что бросили все медицинское имущество, медикаменты, инструменты и белье.