Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [91]

Порядок передислокации установили такой. В эту же ночь переезжают на новое место сортировка и большая часть операционно-перевязочного блока. Со следующего дня весь поток раненых, который в это время был невелик и составлял 20–25 человек за сутки, переключается уже на новое место.

В течение следующей ночи туда переезжают аптека, продовольственный и вещевой склады, эвакотделение и большая часть выздоравливающих, которым будет поручено оказывать помощь санитарам в развертывании батальона.

На третью ночь наметили перевезти оставшуюся часть операционно-перевязочного взвода, половину госпитального ввода вместе с его командиром Прокофьевой и тех из находящихся в госпитальных палатках раненых, которые к этому времени будут в состоянии без особого ущерба для здоровья перенести эвакуацию на новое место или в госпиталь. Зинаида Николаевна и Борис полагали, что многие из находившихся в настоящий момент в госпитальных палатках раненых, такой сравнительно короткий путь при надлежащем уходе и наблюдении перенесут благополучно.

Таким образом уже через 4 дня на старом месте останется всего одна госпитальная палатка, в которой будет находиться около 30 человек раненых, которых трогать с места нельзя. Для обслуживания их останутся врач, помощник Прокофьевой и хирург Дурков, для которого в этой же палатке будет отгорожен уголок для проведения перевязок. Конечно, здесь же придется оставить и одну маленькую полевую кухню с небольшим запасом продуктов.

Подсчитав все необходимое для работы, решили, что на этом месте, кроме двух врачей, трех медсестер, повара и шести санитаров, нужно оставить хотя бы одну машину с двумя шоферами.

После совещания Пронин и Алешкин поужинали, и первый отправился в штаб дивизии, чтобы доложить о принятом решении командиру дивизии и сообщить в полки о новом месторасположении медсанбата.

Между прочим, Пронин рассказал Борису о том, что комдива Володина снимают, приписав ему какие-то ошибки в руководстве операциями во время только что закончившихся боев, и что, по всей вероятности, одной из причин снятия послужили донесения комиссара Марченко.

– Нового комдива должны прислать на днях, поэтому, – сказал Пронин, – сейчас в штабе дивизии порядка нет. Все ответственные работники заняты подготовкой материалов по передаче дивизии новому командиру, а некоторые готовятся и сами уйти, так как полагают, что вряд ли новый комдив оставит их на занимаемых местах.

Перед сном Борис решил посидеть около своего домика, покурить и еще раз подумать о плане переезда на новое место. Когда он сел на скамеечку, находившуюся около его домика, у его ног умостился Джек. Послышался шорох чьих-то шагов, Джек поднял морду и приветливо застучал хвостом по земле. Борис понял, что приближается кто-то, кого Джек считал своим.

И верно, через несколько минут из темноты, которая теперь особенно сгущалась под разлапистыми елями, отделявшими домик от палаток, показалась маленькая аккуратненькая фигурка. Борис узнал Катю.

Вполголоса он позвал:

– Катя, иди сюда, посидим…

Девушка прибавила шаг, быстро пересекла довольно светлую полянку у домика и через несколько секунд, слегка запыхавшись, уже сидела на скамеечке рядом с Алешкиным. Она была одета по-походному, в сапогах и шинели, туго подпоясанная ремнем, в кокетливо одетой набок пилотке.

– Я пришла спросить. Мне сейчас ехать или со второй половиной операционно-перевязочного взвода? Меня комроты Сковорода послал спросить. Ведь вы, товарищ комбат, не едете, а я всегда с вами работаю.

– Сколько раз я тебе говорил, Катя, перестать мне «выкать» когда мы одни… – сердито заметил Борис.

– Ну, ну, не сердись, Боренька, – совсем другим тоном сказала Катя, ласково проведя своей маленькой ладошкой по его щеке. – Ведь я же по службе пришла, поэтому так и обратилась, – произнесла девушка, прижавшись к Борису боком.

Тот обхватил ее рукой, и быстро повернув ее голову, несколько раз поцеловал Катю в глаза и губы, та, ответив на поцелуи, быстро вскочила на ноги, отпрянула на 2–3 шага, и с укором сказала:

– Опять! Вы же, товарищ комбат, обещали…

– Ну, обещал, обещал… Но как же я могу сдержаться, когда ты так нежно меня гладишь, да еще и сидишь рядом.

В ответ послышался лукавый смешок девушки:

– И все-таки нужно держать свои обещания! Так мне сейчас ехать?

– Нет, поедешь завтра, с последней частью операционного блока, может быть, еще работать здесь придется… – С этими словами Борис поднялся и шагнул к Кате, видимо, намереваясь повторить свои наступательные действия.

Однако та не стала дожидаться его приближения, а быстро отбежала в темноту, откуда уже довольно громко сказала:

– Слушаюсь, я так и доложу командиру роты.

Борис повернулся и, сопровождаемый Джеком, зашел в свою избушку. Через несколько минут он уже лежал на своей постели. За перегородкой раздавался храп сладко спавшего Игнатьича, в углу на своей подстилке умащивался Джек. Борис, закурив новую папиросу, задумался: «Что же будет? Эта девушка (он все еще продолжал называть ее девчонкой, хотя уже и знал ее невеселую женскую историю) мною попросту играет? Она постоянно поддразнивает меня… Льнет ко мне, как ласковая кошка, как будто сама идет в мои объятья, но всегда так ловко из них выскальзывает, что, не говоря уже о чем-нибудь серьезном, я и поцеловать-то ее как следует не успеваю. А она становится все более желанной, и мысли мои все чаще и чаще заполоняются ею. Неужели это все только рассчитанное кокетство? Но зачем? Ведь в батальоне и без меня много мужчин и более молодых, и более красивых. Неужели все это делается только из-за моего положения? Но откуда у такой молодой женщины такой тонкий и не совсем порядочный расчет? Или все-таки она меня полюбила и ее кокетство – это обычная женская уловка? Ну а я?!»