Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [64]
Сказав это, Борис быстро прошел, почти пробежал к своему домику, где был встречен веселым повизгиванием Джека и молчаливым Игнатьичем, уже расставившим на столе котелки с супом и кашей. Заметив молчание обычно разговорчивого ординарца, садясь за стол, Алешкин спросил:
– Ты что нахохлился, Игнатьич? Чем недоволен?
– А чего же довольным-то быть? Вы что, не слышите, что ли, что на передовой делается, да и кругом нас?
Борис до сих пор как-то не обращал внимания на усилившуюся канонаду, бомбежку и даже пулеметную стрельбу, слышную со стороны передовой. Не обращал он внимания и на почти не прекращавшуюся артиллерийскую стрельбу, раздававшуюся с батарей дивизионной и армейской артиллерии, расположенных в нескольких сотнях метрах от батальона справа и слева. А также и на разрывы снарядов противника, раздававшиеся в этих направлениях. Откровенно говоря, обходя свое новое хозяйство, он был так поглощен всеми будничными делами каждого подразделения, что совсем не обращал внимания на окружающую обстановку.
И только теперь, после слов Игнатьича, прислушался и, будучи уже достаточно военно-грамотным, понял, что дивизия, да, пожалуй, не только она, но и ее соседи (канонада доносилась и от них), ведет трудный и тяжелый бой. Невольно и его пронзила мысль: «Ну, а как части не устоят?! Ведь им передислоцироваться-то будет очень сложно. Надо как можно быстрее эвакуировать всех раненых! Но ведь их, прежде всего, надо обработать».
Наскоро поев, он сказал:
– Не паникуй, Игнатьич! Я иду в операционную. Хозяйничай тут.
– Ну, уж нет, здесь я хозяйничать не буду. Вот сейчас же все перетащу в тот домик, который я подобрал. Там до операционной всего-то 50 шагов, а сюда чуть не полкилометра бежать, да и щель там очень хорошая, глубокая.
Борис не очень-то вслушивался в слова своего связного, уже занятый мыслями о предстоящей хирургической работе и, уходя из домика, ответил:
– Завтра, Игнатьич!.. Завтра утром поговорим…
– Ну да, так я и буду дожидаться до завтра, – проворчал вслед Игнатьич, – да вон и товарищ интендант торопит. Говорит, что завтра с утра здесь чего-то строить будет. Нет, ждать не буду, да здесь и щели нет, а вон, смотри, как они разлетались.
А в это время со стороны фашистов действительно пролетела группа самолетов, начавшая бомбить расположенные недалеко артиллерийские позиции. На них, помимо огня зениток, налетела девятка «ястребков». Она отогнала бомбардировщиков, которые, рассыпавшись, сбрасывали бомбы где придется. Некоторые из них упали совсем недалеко от территории батальона.
Всего этого Борис уже не слышал. Он был в малой операционной. Около нее сгрудилась порядочная кучка раненых, ожидающих помощи. Выпроводив Картавцева с его помощницей отдыхать и привычно обрабатывая руки, Борис заметил, что из-за перегородки выглянула операционная сестра Шуйская. Он спросил, ее:
– Катя, ты сменяешься?
– Нет, товарищ комбат, я только что заступила, буду с вами работать.
– Вот это хорошо, – обрадованно сказал Алешкин. Он любил работать с этой девушкой: после Елизаветы Васильевны Наумовой, старшей сестры батальона, она была самой опытной и умной операционной сестрой, толковой и умелой помощницей. Борис ее ценил.
Прошло едва ли 15 минут со времени его появления в малой операционной, а работа уже кипела полным ходом.
Мы знаем, что в этот период, как, впрочем, и в дальнейшем, так называемая малая операционная представляла собой палатку ДПМ, перегороженную простынями на два отделения. Первое, занимавшее около одной пятой палатки, являлось как бы предоперационной, в ней стоял стол для заполнения медицинских документов, недалеко от него тазы для мытья рук и несколько табуреток для отдыха медперсонала. В противоположном углу предоперационной, обычно справа от входа, было врыто в землю несколько скамеек, на которые ставились носилки и там же раздевались ходячие раненые. Раньше большинство ходячих отправлялось еще в одно отделение операционно-хирургического блока – в перевязочную.
С сокращением штатов батальона, уменьшением количества врачей и среднего медперсонала пришлось это отделение упразднить. Такие раненые теперь поступали в ту же так называемую малую операционную. Таким образом, состав раненых, поступающих в эту часть операционно-перевязочного блока, был очень разнообразен. Помимо всевозможных огнестрельных ранений, переломов и ранений мягких тканей конечностей тела, не проникающих в брюшную полость, иногда из-за занятости большой операционной здесь приходилось оперировать раненых в грудную клетку, так как пневмоторакс, обычно образовывавшийся при этих ранениях, требовал самой срочной хирургической помощи.
Скажем попутно в нескольких словах и о так называемой большой операционной. По размерам она была меньше малой, к этому времени, то есть к середине 1942 года, она состояла из трех палаток ППМ, соединённых вместе. Одна из них представляла собственно операционную, в ней стояло два стола, другая – шоковая, там проводились противошоковые мероприятия, и в ней на козлах из бревен размещалось 6 носилок, служивших постелями. Третья палатка исполняла обязанности предоперационной. Там раздевали и частично обмывали (обтирали) раненых, перед операцией. Там же мылись хирурги и определяли возможность и очередность оперативного вмешательства. Как правило, в большую операционную попадали раненые в брюшную полость.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.