Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [63]

Кузьмин, пытавшийся, было, возражать, видимо, понял целесообразность распоряжения Прокофьевой и, махнув рукой, поддерживаемый высокой, белокурой и сильной девушкой – медсестрой Мариной, вышел из палатки.

Зинаида Николаевна обернулась к Борису:

– Не пойму, зачем таких больных людей посылают в армию. У него тяжелейшее сердечное заболевание, да еще плюс к этому ожирение. А у нас в батальоне ведь надо все бегом бегать, да и физического труда немало. Вот товарищ Кузьмин с передислокацией-то совсем и расклеился. А вы, Борис Яковлевич, тоже хороши, не посмотрев на человека, давай его таскать за собой. Я ведь знаю, в каком вы темпе ходите! Вот и доконали своего комиссара, а он человек и знающий, и хороший, и организатор толковый.

Алешкин смутился.

Он привык воспринимать слова и замечания Прокофьевой как какое-то указание сверху. Впрочем, многие в батальоне считались с ее мнением больше, чем с чьим-либо. Это объяснялось тем, что она была действительно высокоэрудированным врачом, находилась действительно на своем месте и своими знаниями, своей помощью, и какой-то особой чуткостью спасла жизнь многим оперированным. Все врачи это понимали. Ведь в спокойных мирных условиях или в условиях госпиталей хирурги, прооперировавшие больных или раненых, в дальнейшем постоянно их наблюдали, здесь же этого сделать было невозможно, и все хирургические после операции выхаживались медперсоналом, которым руководила Прокофьева.

– Так ведь он сам за мной пошел.

– Сам, сам, а что же ему было еще делать? Вы новый командир, идете принятое хозяйство осматривать, а он вам скажет: «Я мол, пойду, полежу», так, что ли? Так ведь врач-то вы, а не он. Видели, в каком он состоянии, сами предложили бы ему отдохнуть.

– А я и не заметил, – простодушно сказал Борис.

– Вот в этом-то и беда, что мы людей около себя не замечаем! Ну, будете еще что-нибудь осматривать в госпитальном взводе? Если нет, то отпустите меня. У меня там один тяжелый лейтенантик есть. Такой молоденький, совсем мальчишка. Его часа полтора тому назад Картавцев оперировал.

– Конечно, идите, идите, – еще более смущаясь, сказал Алешкин.

Выйдя из госпитальной палатки, он нос к носу столкнулся с Сангородским. Тот быстро подошел к нему и, еще не отдышавшись, начал:

– Что будем делать, Борис Яковлевич? Сейчас пришло сразу 4 машины с передовой, полнехонькие. Шоферы говорят, что на ППМ осталось много раненых и еще прибывают.

– Что будем делать? – почему-то вдруг улыбнулся Борис, – работать. И по возможности как можно лучше.

– Я понимаю, что работать, да ведь опять из колеи выбьемся, Картавцев уже задыхается, он больше 12 часов в операционной и Иваницкую с ее помощницей только что Соломон сменил, сейчас с Дурковым работает в большой операционной, «животов» тоже несколько привезли, не снимать нельзя.

Отвлечемся на минутку и расскажем о враче Иваницкой. Как мы знаем, она была в госпитальной роте вместе с врачом Башкатовым. При реорганизации медсанбата она уехала с заболевшим Башкатовым в качестве сопровождающей. Перед самым началом описываемых боев она вернулась в батальон. До войны она работала, как и Бегинсон, акушером-гинекологом в хирургическом отделении Серпуховской больницы. Естественно, что при ее возвращении Бегинсон взял ее как свою заместительницу. Таким образом, в большой операционной, где оперировали раненых в брюшную полость, создалось две бригады: Бегинсон с Дурковым и Иваницкая с новой молоденькой женщиной-врачом. В малой операционной, где обрабатывали всех остальных раненых, оставался только один Картавцев, ему помогала Ниночка, врач, которой самостоятельную работу поручить еще было нельзя.

– Ну что вы, Лев Давыдович, расстроились, – прервал его Алешкин. – Ведь у вас теперь командир медсанбата тоже хирург. Я сейчас подменю Картавцева. Он отдохнет часов 6–8, а там Иваницкая Бегинсону смену даст. Так что все будет нормально. Не пойму только, откуда так много раненых появилось?!

– Вы ведь еще ничего не знаете, – взволнованно сказал Сангородский, – я чего еще беспокоюсь. Тут один раненый майор есть, он из штаба 41-го полка. На передовой замещал убитого командира батальона, так он рассказывал, что в течение сегодняшнего утра их полк четыре атаки немцев отбил. Говорит, что и на других участках то же самое делается. Еще говорит, что к противнику подошли совсем новые части, их много и они, несмотря на потери, продолжают атаковать… Боюсь, не станут ли наши отступать… Как мы тогда справимся.

– Лев Давыдович, вы, наверно, забыли про приказ № 227 Верховного главнокомандующего товарища Сталина. Вы помните, что в нем сказано: «Ни шагу назад!». Нет, мне кажется, что, если наши и отошли из прорыва назад на хорошо оборудованные позиции, так это было сделано по приказу. А приказа оставить эти позиции не будет! Я почему-то в этом уверен. Ну а если и предстоит нам скорый переезд, так ведь не в первый раз… Самое главное поскорее обработать раненых. Да эвакуировать всех, кого можно. В первую очередь надо взять тех, кого Зинаида Николаевна выходила. Вот что, Лев Давыдыч, я сейчас быстренько перекушу и сменю Картавцева, а вы пройдите в эвакотделение, пусть Татьяна Николаевна запросит из эвакопункта еще машин, это очень важно. Я, как только вырвусь из операционной, сам к ней забегу, палатка должна быть всегда свободна.