Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [36]

– Ну ладно, Джека я скоро заберу, вот переедем на новое место, я опять в медсанбате буду жить, и он со мной будет.

Конечно, всегда, когда Алешкин уезжал из батальона, Джек пытался уехать с ним, и только суровое запрещение хозяина заставляло его грустно, с поджатым хвостом, отойти от машины и возвратиться к землянке Игнатьича.

Когда Борис вернулся после почти десятидневного отсутствия в батальон, то радости Джека не было границ. Он неистовствовал, прыгал и даже лаял с таким азартом, что Алешкину пришлось несколько раз прикрикнуть на расходившуюся собаку и слега стегнуть его прутиком.

Но и после этого весь этот вечер Джек старался приблизиться к Борису, положить голову ему на колени, улечься под стол у его ног, одним словом, всячески проявить свою радость и преданность своему «божеству».

Глава седьмая

На следующий день после посещения штаба дивизии, командира и ее комиссара, Алешкин приступил к своим довольно-таки нудным и очень скучным для него обязанностям. Он стал объезжать все полки дивизии, стоявшие в лесах, окружавших Жихарево и Войбокало.

Старослужащие бойцы приводили себя в порядок, заменяли совершенно изношенные обмундирование и обувь, получали новое оружие, в частности, автоматы ППШ. До этого эти автоматы в частях считали единицами, теперь их выдавали сотнями.

Бойцы мылись, стриглись, брились, теперь уже в настоящих, бывших железнодорожных банях в поселках Жихарево и Войбокало, там же проводилась дезинсекция белья и одежды.

Медслужбы полков занимались приемом, медосмотром и санобработкой прибывающего пополнения. Естественно, что руководство этим делом, а также и постоянный контроль за ним, осуществлялся начсандивом. Пополнения поступило много, дивизия укомплектовывалась до полной штатной положенности, и, конечно, все вновь прибывшие требовали не только строго медицинского контроля, но и соответствующей политической обработки. Поэтому часто посещение того или иного полка или подразделения начсандивом проходило совместно с комиссаром дивизии или начальником политотдела.

Иногда, вечером после окончания работы Марченко приглашал Бориса к себе ужинать. Жил он в то время в поселке Жихарево, занимая две комнаты в деревянном двухэтажном бараке. Его квартирная хозяйка (женщина лет пятидесяти пяти) очень приветливо встречала Марченко и Алешкина и кормила их вкусным домашним ужином.

Однажды, приехав на такой ужин к Марченко, Борис с удивлением обнаружил в квартире Валю. А услышав, что та называет угощавшую их женщину мамой, он понял, что Марченко, очевидно, питавший к этой девице серьезные чувства, вывез и ее мать из Ленинграда и устроил здесь недалеко от себя.

Между прочим, как стало известно Борису из рассказов всезнающего Вензы, Валя, видимо, по природе не отличавшаяся постоянством, да, кроме того, и не питавшая таких серьезных чувств к Марченко, как он к ней, очень скоро по прибытии в медсанбат начала соблазнять нового командира медроты – врача Сковороду, молодого и интересного человека.

Прокофьева строго выговаривала Вале, но сдержать эту порывистую, своенравную молодую женщину было нелегко. Опасаясь, чтобы дело со Сковородой не зашло слишком далеко, а оно двигалось вперед быстро, и зная, что в первую очередь может пострадать именно Сковорода, Зинаида Николаевна упросила Марченко взять Валю из медсанбата и перевести ее куда-нибудь в другое подразделение.

Тот понял, в чем дело, и хотя о конкретном объекте нового увлечения Вали и не знал, организовал ее немедленный перевод. При помощи санотдела армии он устроил ее в госпиталь, где был начальником Перов. Весь персонал этого госпиталя состоял из женщин, а сам Виктор Иванович был настолько поглощен своими отношениями с патологоанатомом Евгенией Васильевной, что был совершенно безопасен. Да и к Жихареву этот госпиталь был расположен очень близко, что облегчало свидания с матерью и ее встречи с Марченко.

Между прочим, дружба начальника политотдела дивизии Лурье с дружинницей Аней Соколовой тоже окрепла и, по существу, уже перешла границы простого знакомства. Редкие свидания в батальоне не удовлетворяли их обоих, и начальник политотдела решил перевести Аню в ансамбль песни и пляски, организованный при политотделе дивизии. Соколова обладала недурным голосом, хорошим слухом, и ее выступления на концертах ансамбля встречались хорошо. Пребывание ее в ансамбле было оправдано.

Нас могут упрекнуть, зачем мы об этом пишем. В произведениях, описывавших войну, очень много говорится о всяческих героических подвигах, совершенных бойцами и командирами наших замечательных вооруженных сил. В числе таких бессмертных героев были и женщины. И очень часто описывается какая-то сверхъестественная, прямо-таки неземная любовь героев произведений, часто приводящая к гибели их обоих, или одного из них. И почти ничего не говорится о тех постоянных, обычных отношениях, которые могли возникнуть и возникали в сотнях, тысячах случаев между мужчинами и женщинами, вынужденными длительное время находиться рядом постоянно. Общаться друг с другом, вместе есть, вместе спать, иногда укрывшись одной шинелью, вместе выполнять все те многотрудные обязанности, которые на них в равной степени, вне зависимости от пола, накладывала война!