Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [15]

По предположению Колесова, кстати сказать, руководившего дезинсекцией в медсанбате, можно было в камеру закладывать (развешивая на деревянных крючьях) комплектов 10–12 белья и обмундирования. Времени для прожарки потребуется около 30 минут.

Алешкин поручил Колесову обучить одного из санитаров ППМ, выделенного Костюковым, приемам дезинсекции и необходимому ремонту камеры, и только после этого и опробования построенной камеры возвращаться в медсанбат.

Костюкову же он предложил в самые ближайшие дни начать помывку личного состава полка и дезинсекцию белья и обмундирования. О ходе ее ежедневно докладывать по телефону. Затем он отправился, теперь по уже знакомой дороге в штаб полка с тем, чтобы оттуда уехать в медсанбат. Он выехал, не задерживаясь, и через каких-нибудь полтора часа уже входил в свой барак.

Борис направился в комнату, где когда-то лежал больной комиссар дивизии и которую он, как мы помним, приказал отвести ему. Не успел он подойти к двери комнаты, как она распахнулась, и из нее выскочил, опираясь на свои три здоровые и сильные лапы, Джек. Скуля и повизгивая от радости, он нещадно колотил себя хвостом по своим отощавшим за время болезни бокам и, прыгая, пытался лизнуть хозяина в лицо. Тот тоже обрадовался этой встрече, присел перед собакой прямо в дверях, обнимал пса за голову, гладил его и приговаривал:

– Что, Джекушка, что, хороший, соскучился, ну, подожди, скоро поправишься, тогда я тебя с собой брать буду. Потерпи еще немного!

А Джек, точно поняв его слова, прижался к Борису головой и грудью и от счастья и радости, по-видимому, переполнявших его, так и замер в этом положении. Такую же радость от свидания с собакой испытывал и Борис. Присев на корточки и лаская Джека в дверях своей комнаты, он не видел ничего, что происходило внутри.

Поэтому он вздрогнул и невольно вскочил на ноги, чем вызвал сердитое ворчание Джека, когда вдруг услыхал:

– Ну-ну, начсандив, а я и не знал, что ты способен на такие собачьи нежности…

Смотри-ка, никого не замечает!

Борис узнал голос комиссара дивизии Марченко. Ему стало немного стыдно своей, пожалуй, чересчур восторженной встречи с Джеком, и он подумал: «Ну уж этот Марченко, вечно он меня на чем-нибудь поймает»!

Однако, поднявшись, он вошел в комнату, вытянулся, как это было положено, и отрапортовал сидящему у стола комиссару.

– Товарищ полковой комиссар, начсандив 65-й дивизии, военврач 3 ранга Алешкин возвратился из 51-го стрелкового полка, где организовал подготовку к санобработке.

– Да знаю уж, знаю, где ты был! Раздевайся, садись, давай чай пить, да, наверно, и ужинать сразу будем, сейчас Венза принесет. Что же это вы, товарищ Венза, начальник явился, а вы стоите, как истукан. А ну быстро на кухню, тащите ему ужин.

Только тут Алешкин заметил стоявшего несколько в стороне своего помощника Вензу, который после слов комиссара быстро выскочил за дверь.

Борис сбросил с себя шинель, снял полевую сумку, противогаз, снаряжение с пистолетом, выдернул ремень и, подпоясавшись, направился к стоявшему в углу комнаты умывальнику, чтобы умыться. За это время он успел разглядеть изменившуюся обстановку комнаты. Комната имела два окна, между которыми Венза поставил небольшой стол, на одной стороне которого аккуратной стопочкой лежали дела санитарной службы дивизии. По бокам стола стояли две табуретки, у середины стул. Вдоль стен комнаты находились две солдатские кровати, с набитыми сеном тюфяками, покрытые простынями и серыми одеялами. В изголовьях обеих кроватей лежали соломенные подушки в белых наволочках. В углу у входа стоял умывальник, рядом вешалка, в противоположном углу на полу постлан кусок старого одеяла, на котором сейчас лежал Джек. Он лежал в своей любимой позе, положив голову на передние лапы, и внимательно следил глазами за всем, что делал его хозяин.

– Так говоришь, в 51-м стрелковом полку был? Мне уже комдив об этом говорил. Ему командир полка докладывал, как ты там шуровал, как заставил их быстрее шевелиться с помывкой, как дезкамеру им изобрел…

Между прочим, знаешь, что командир дивизии сказал о тебе? – «Кажется, мы в Алешкине не ошиблись, толковый начсандив будет»! – Ну, я промолчал, рано еще тебя хвалить. Да и с комдивом соглашаться не хотелось…

Но вообще-то ты начал неплохо. Давай и дальше так. Помни только, что обо всем ты должен прежде всего ставить в известность меня, а уж потом комдива. Я сегодня здесь случайно оказался, проездом. Приезжал Зинаиде Николаевне показаться… Узнал, что ты едешь «домой», ну и решил тебя подождать. В другой раз, как приедешь, так сейчас же мне звони. А сейчас позвони, доложись комдиву. Да, меня ты не видел… Понял?

Алешкин подошел к столу и, сняв трубку с полевого телефона, попросил ответившего ему «Ястреба» соединить его с «Шестым». Услышав в трубке голос комдива, Борис доложил:

– Товарищ «Шестой», докладывает «Тринадцатый» (это был код начсандива). Только что вернулся от «Двадцать пятого» (код 51-го стрелкового полка). Завтра выезжаю к «Двадцать шестому» (код 41-го стрелкового полка)… У «Двадцать пятого» все благополучно… Вероятно, начнут с завтрашнего дня… Да, полностью… Камеру заканчивали, когда я уезжал. Да… Здесь?… Простите, я только что приехал. Еще не видел… У вас?… Значит, уже передачу закончили… А, уехали… Слушаю… Нет, не видел. Есть! Слушаюсь! – и Борис положил трубку.