Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [14]

Когда закончили все приготовления к строительству дезкамеры, Костюков поручил следить за стройкой одному из своих фельдшеров, а сам вместе с Алешкиным направился в ближайший батальонный пункт медпомощи.

Тишина, господствовавшая на передовой с утра, часам к 10, когда Борис и Костюков отправились в путь, прекратилась. То там, то здесь вспыхивала пулеметная и автоматная стрельба. Иногда, как бы лениво, с шелестом, где-то высоко проносились наши тяжелые снаряды, рвавшиеся далеко за немецкими окопами.

С таким же шелестом, только, пожалуй, более громким и неприятным, летели в ответ снаряды противника, и тогда звук разрыва доносился из-за леса, с той стороны, где располагались тылы дивизии. Иногда среди кустов и мелкого осинника, покрывавшего окружающие болота, с противным воем проносилась мина, заставлявшая Алешкина и Костюкова падать на тропку, по которой они шли, прислушиваться к раздававшемуся в нескольких десятках шагов разрыву и, выждав несколько минут, подыматься и идти снова.

Батальонный пункт, к которому направлялись начсандив и старший врач полка, находился от ППМ километрах в двух. Сперва надо было пройти около полутора километров вдоль линии фронта, а затем около 500 метров по лощине небольшой речушки вперед к передовой, к землянке БМП, вырытой в песчаном обрывистом берегу этой речки. И хотя от этого места до окопов первой линии было менее 600 метров, оно достаточно хорошо укрывалось высоким берегом речки. Пули, то и дело посвистывающие над берегом и сшибавшие то тут, то там веточки елей, берез и осин, или с глухим стуком вонзавшиеся в мякоть древесных стволов, для находящихся в медпункте и около него, были почти безопасны. Конечно, мина, при условии попадания ее в лощину, могла бы поразить и находящихся там, и БМП. Но на таком близком расстоянии от передовой минометного обстрела пока не производилось. Почти от самой землянки БМП шел ход сообщения к тыловой траншее переднего края.

Осмотрев помещение медпункта и найдя, что оно оборудовано вполне удовлетворительно, Алешкин, объявив благодарность фельдшеру, командовавшему им, пошел дальше. Он решил своими глазами взглянуть на расположение окопов.

По ходу сообщения передвигаться пришлось, согнувшись чуть ли не вдвое, зато в окопе можно было выпрямиться. В этом батальоне, расположенном на небольшой песчаной высотке, удалось отрыть довольно глубокие окопы и, хотя под ногами и хлюпала, несмотря на мороз, жидкая грязь, идти и стоять в окопе можно было все-таки сносно. Костюков сказал, что на переднем крае 3-го батальона люди стоят чуть ли не по колено в воде, а находящихся в окопах 1-й линии приходится сменять через каждые 6 часов.

В том окопе почти никого не было. Батальон имел далеко не полный состав, и занимать все три линии траншей было некем. Большинство людей находилось в первых двух, куда Костюков ходить не рекомендовал. Да и надобности в этом не было. Вернувшись в БМП, Алешкин сказал, что, по-видимому, прививки, которые придется начать делать недели через две (как только поступит прививочный материал) придут не на ППМ, как он предполагал вначале, а прямо на БМП. Возможности к этому есть, а от ППМ слишком длинен путь. Там нужно прививать только личный состав тыловых учреждений полка, расположенных поблизости. Лучше пусть фельдшер и санинструктор придут к людям, чем собирать к ним народ.

Костюков подтвердил, что так будет удобнее. О прививках во 2-м батальоне, стоявшем во 2-м эшелоне полка, говорить не приходилось, он находился в относительном тылу и проведение прививок затруднений не составляло.

В ППМ вернулись к вечеру. Оба устали и проголодались. После сытного обеда, принесенного в землянку Костюкова одним из санитаров, после принятия «наркомовской нормы» (сто грамм) водки, которая теперь уже выдавалась всем фронтовикам до дивизионного тыла включительно, они отправились посмотреть на строительство бани и дезкамеры. Баня уже топилась. Из раздобытых где-то старых полуобгорелых досок там соорудили даже полок, и в этой баньке-землянке можно было не только хорошо вымыться, но даже и попариться.

Наскоро подсчитав пропускную способность бани, Алешкин убедился, что для санобработки полка хватит двух, максимум – трех суток.

Этот срок был вполне приемлемым. Оставалось неизвестным, как справится со своим делом новоизобретенная дезкамера.

Ее строительство шло полным ходом. Саперы, вырывшие котлован, заготавливали перекрытия, которые предполагалось закрепить на столбах, врытых в углах землянки. Деревянных стен из-за опасности пожара делать было нельзя.

Колесов, прибывший вместе с трубами и жестянщиком, укладывал из кирпичей разделительную стенку, в которую уже успел вмазать железную бочку. При виде Алешкина он оторвался от работы, и, обратившись к подошедшему, сказал, что голые железные трубы оставлять в камере, где будут находиться вещи бойцов, нельзя. Последние могут воспламениться. Он считал необходимым соорудить над трубами пол из кирпичей и глиняного раствора. При этом он гарантировал, что нужная для дезинсекции температура будет получена, если дверь в камеру будет хорошо и плотно закрываться.