Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том II - [17]

О таких делах Бориса два раза просить было не надо. Забыв про свою дневную усталость, он через несколько минут мчался к операционной, а еще через 15 минут уже стоял за своим любимым операционным столом, держал в руках шприц с новокаином, готовясь обезболить окружность раны передней брюшной стенки лежавшему перед ним на столе молодому казаху, раненому в живот осколком мины.

И казалось Алешкину, что вся усталость его, все его начсандивовские заботы с него слетели, как шелуха, и что вот то, что он делает в настоящий момент, есть действительно нужное, необходимое, единственно ценное дело, которое он умеет и должен делать.

Глава четвертая

Всю оставшуюся часть марта 1942 года Алешкин почти не оставлял полков дивизии. Более двух месяцев дивизия находилась в постоянных изнуряющих оборонительных боях. Конечно, это были не те кровопролитные сражения, которые 65-я дивизия испытывала на Карельском перешейке или под Невской Дубровкой, но и здесь, заняв оборону в самой середине огромных торфяных Синявинских болот, все части дивизии испытывали беспрерывное давление противника. Последний, будучи изгнан перед этим из Тихвина и других более сухих мест этой части Ленинградской области, таких как, например, Путилова, Войбокало, Жихарево и других, также завяз в этих болотах.

Естественно, что фашистское командование стремилось каким-нибудь образом вернуться на эти, так недавно оставленные ими, сухие места, и хотя и не имело уже достаточно сил, чтобы организовать мощное наступление на этом участке фронта (ведь все было приковано к сохранению тех рубежей, на которых удалось закрепиться после недавнего разгрома под Москвой), тем не менее почти ежедневно продолжало вести так называемые бои местного значения, которые держали в постоянном напряжении обороняющиеся части наших армий, находящихся на этом участке фронта, в том числе 65-й стрелковой дивизии.

Следует также учесть и то, что основной костяк этой дивизии был выведен из внутреннего кольца блокады после нескольких месяцев тяжелых боев и голода. Многие бойцы и командиры были еще очень слабы. Поэтому вспышка какого-либо инфекционного заболевания и особенно такого, как сыпной тиф, могла привести к катастрофе.

По данным разведки, у фашистов уже встречались случаи сыпного тифа, были они и среди немногочисленных гражданских лиц из числа местных жителей, которые в свое время находились в оккупированной зоне. По заявлению начсанарма, отдельные случаи этого заболевания были зарегистрированы в некоторых частях и у нас.

Всем известно, что основным переносчиком этой инфекции является вошь и что самым первым противоэпидемическим мероприятием должна быть борьба с завшивленностью бойцов. Вот и пришлось Алешкину, не полагаясь на начальников санчастей полков, самому организовывать и помывку бойцов, и дезинсекцию их одежды. Главное, обеспечить ежедневный осмотр всех без исключения на педикулез.

А последнее было делом нелегким. Ведь большинство окопов, если их так можно было назвать, состояли из снежно-ледяных валов, укрепленных ветвями из веток, размещенных по краям так и не замерзших болот. Даже неглубокие канавы, выкопанные в этих заслонах, постоянно сочились, и под ногами находившихся там красноармейцев хлюпала вода. Места более или менее возвышенные, с сухим песчаным грунтом были только во вторых эшелонах полков, да и были они немногочисленны. Как правило, на них размещались штабы, медсанроты, склады и кухни. Сюда можно было приводить из передовых траншей подразделения по очереди, раз в 7-10 дней. Каждый день для осмотра бойцов водить было невозможно.

В течение недели после начала, то есть после 12–13 марта, по существу, весь личный состав дивизии прошел полную санобработку. Было выявлено десятка два завшивленных, но остальная часть бойцов, хотя и находилась в чрезвычайно грязном белье и обмундировании, паразитов не имела. Нужно сказать, что и комиссар, и командир дивизии проявили в этом вопросе полное единодушие и, подписав приказ, приготовленный Алешкиным о санобработке в полках, не только строго требовали от командиров полков его безусловного исполнения и беспрекословного подчинения всем распоряжениям начсандива, но и оказали существенную помощь. Помогли обменному пункту дивизии получить с армейского склада необходимое количество нательного белья и немного обмундирования.

После проведения этой первой санобработки, командир дивизии потребовал от Алешкина самого строго контроля за санитарным состоянием бойцов, предупредив, что за появление случаев сыпного тифа начсандив будет нести личную ответственность наравне с командиром подразделения, где это заболевание возникнет.

Алешкин и сам понимал, что эпидемическая вспышка сыпного тифа чрезвычайно опасна, и что, конечно, за ее возникновение он будет отвечать.

Ну и пришлось ему забросить все свои мечты о хирургии и самому контролировать всю работу подчиненных ему людей.

Мы уже говорили, в каких условиях находились бойцы переднего края, и, тем не менее, по требованию начсандива, санинструкторы рот каждое утро осматривали всех бойцов своего подразделения на педикулез (завшивленность) прямо в окопе. Дело это оказалось нелегким, ведь было еще холодно, сыро, а каждый боец должен был раздеться хотя бы до пояса. Санинструкторов-мужчин было мало, в основном были девушки, и, тем не менее, они героически бродили по колено в воде по всем окопам своего подразделения и терпеливо осматривали все швы и ворот рубахи каждого бойца. Ни старшие врачи полков, ни Борис не могли не проверять санитарное состояние бойцов и сами. Поэтому, несмотря на запрещение комдива, Алешкин все-таки не раз ходил в окопы переднего края и, сопровождаемый старшим врачом полка и санитарным инструктором подразделения, сам осматривал того или иного, показавшегося ему подозрительным, бойца. И плохо приходилось и начальнику санчасти полка, и санинструктору, если у такого бойца находились паразиты.