Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [64]
Остальные, кто здесь есть, останутся дожидаться Пальченко, – закончил Виктор Иванович свой рассказ, отодвигая одновременно в сторону и пустой котелок.
– Что же, хорошо, – заметил Алешкин, – за исключением одного.
Я с вами не поеду. Там на первый случай врачей хватит, а здесь из средних командиров я один остался. Мы с Красавиным все свертывали, и только мы знаем, где что лежит. Как тут Пальченко ночью, а, видимо, он уже совсем поздней ночью приедет, будет все искать? Так, товарищ комбат, лучше будет.
Перов минуту подумал, затем сказал:
– Что же, пожалуй, так действительно будет лучше… А в случае чего, все сжечь!
Так начсандив приказал.
– Да мы уж и без его приказа приготовились!
– Вы что же, так никаких наших войск и не видели? Где же пограничники-то, далеко отсюда? – спросил Виктор Иванович.
– Где их основные силы, не знаю, а часть вон в той канаве окопалась, здорово замаскировались. Шагов сто каких-нибудь, а их и не заметишь. Сегодня весь день там работали, окапывались.
В это время из темноты, как-то совсем бесшумно и неожиданно появился уже знакомый нам пограничник.
– Вы, товарищи, еще долго здесь будете шебуршиться? Боюсь, что «кукушки» обнаружат вас, и не избежать тогда нам минометного налета, а мне уже сообщили, что вскоре на этот рубеж наши основные силы подойдут, пытаясь за ночь оторваться от противника. Так что давайте, поскорей заводите ваши драндулеты, да жгите побыстрей!
Узнав от Бориса, что сейчас будет увезена только небольшая часть имущества, а что за остальным приедут еще машины, и что в ожидании машин он пока со своими людьми остается здесь, лейтенант покачал головой и сказал:
– Вот еще несчастье на мою голову! Пойду, доложу начальству, и если оно запретит пропускать сюда новые машины, дам команду их завернуть. Там на дороге километра полтора отсюда у меня КПП стоит, они и завернут.
– А как же с имуществом?! – в один голос воскликнули Алешкин и Перов.
– Что вы там о каких-то брезентах да десятках мешков с бинтами беспокоитесь, – сказал угрюмо лейтенант. – Вон ваши ДОП, артполк все имущество бросили. Бросите и вы. Если мы успеем, то сожжём перед отходом… Ведь отходить-то нам все равно придётся, если удастся, конечно! – добавил он. – Ну, пока. Пойду звонить! Виктор Иванович вновь предложил Алешкину ехать с ним, и тот снова отказался, ссылаясь на то, что, если уж действительно машины Пальченко сюда не пустят и остановят где-то километра за полтора, так Пальченко с имеющимися у него людьми уж обязательно сюда доберется и, может быть, ещё кое-что удастся вынести на руках…
Тем временем погрузка санитарных машин была закончена и, не зажигая фар, стремясь производить как можно меньше шума, обе «санитарки», забитые медимуществом и продовольствием до предела, выскользнули на дорогу и скрылись в темноте.
А ночь была удивительно темной, безлунной, небо затянули густые облака, из которых временами накрапывало, и даже в трех-четырех шагах ничего не было видно.
Борис, Красавин и окружавшие их санитары сидели около сложенных палаток, покуривая в кулак, и разговаривали о том, что шоферам сейчас ехать невероятно трудно и что вряд ли до света Пальченко со своими машинами сможет сюда добраться. Ведь следует помнить, что в то время включать фары во время движения машин было категорически запрещено. Ехать приходилось буквально на ощупь. Таким способом одолеть полтора десятка километров представлялось невероятным трудом и требовало очень много времени.
Алешкин ни Красавину, ни санитарам не рассказал о том, что, может быть, машины Пальченко и вовсе не придут.
Потом разговор перекинулся на «кукушек», и Красавин заметил:
– По-моему, насчет «кукушек» много лишнего болтают. Если бы их на самом деле было много, они бы нас обязательно нащупали. К нам сейчас подкрасться ничего не стоит, пара гранат – и поминай как звали, и никаких минометов не надо!
– Нас еще тоже найти надо, – возразил один из санитаров, пододвигая поближе к себе автомат, которым он уже успел обзавестись, забрав его у одного из раненых.
Нужно заметить, что почти все санитары в Хумалайнене сумели поменять свои старые винтовки, полученные в Софрино, на карабины, десятизарядные винтовки и даже автоматы. Имелся автомат и у Алешкина. Как известно, автоматы ППШ в то время в Красной армии были еще довольно редким оружием, но 65-я стрелковая дивизия формировалась около Москвы, и ее строевые части получили очень хорошее и новое оружие, в том числе много автоматов ППШ.
Обычно оружие у раненых бойцов отбиралось еще в ППМ, но многие раненые попадали в медсанбат, минуя ППМ, поэтому оружие и оседало здесь. Кстати сказать, кроме медсанбатовского имущества, на поляне около складов лежала порядочная груда разнообразного личного оружия и гранат. Всё это также предстояло вывезти. Время шло, близился рассвет, кое-кто задремал, но выспавшиеся перед этим Борис и Красавин сидели, курили папиросу за папиросой и думали. Каждый из них думал свою думу.
Борис вспоминал Александровку, Катеринку свою, ребят. Что-то они там сейчас делают? Получили ли деньги? Здоровы ли?
Наверно, Текушев опять Кате проходу не дает, со злостью думал Борис. Ну, вернусь, я ему покажу! А Майка, опять, наверно, вся в шелковице вымазалась, так, поди, и спит в пятнах, ведь не отмоешь ее. Да, а далеко сейчас до них… И когда мы увидимся? Времени всего месяц прошел, а кажется, что уже больше года не виделись.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.