Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том I - [66]
Наконец, начали грузить последние две машины, на одну из них погрузили остававшиеся запасы горючего и часть пустой тары из-под него, а на другую – последние запасы продовольствия, и прицепили к ней большую, так называемую артиллерийскую кухню.
Если первые десять машин грузились еще почти в полной темноте и выехали на дорогу почти бесшумно, то с последними дело осложнилось. На одной из них железные бочки стукались между собою и, подпрыгивая на рытвинах и ухабах, которые пришлось пересекать машине, подняли сильный шум. Вторая, с большим трудом перетягивая тяжелую кухню через болотистую лощину, вынуждена была довольно долго работать на первой скорости, что само по себе создавало достаточно шума.
Передовые части противника, находившиеся на расстоянии чуть больше километра, услыхали этот шум, и через несколько минут на ту территорию, где только что стоял медсанбат, посыпались мины. Однако к этому времени она была пуста. Машины, наделавшие переполох, тоже успели выбраться на шоссе. Этот эпизод обошелся почти без потерь, если не считать несколько легких ранений, полученных санитарами, ехавшими на последних машинах.
Алешкин выехал на шоссе с первой машиной, Пальченко ехал в кабине машины, везшей на прицепе кухню. Он не пострадал, хотя одна из мин разорвалась в нескольких десятках метров от него.
Как только связной от Пальченко доложил Алешкину, что вся колонна собралась, тронулись в путь. Дорогу на Юкки-Ярви Пальченко рассказал Борису еще раньше, она была пустынной. Основные части дивизии: пехота, артиллерия и та часть обозов с имуществом, которое успели вывезти, уже прошла. До места назначения доехали часам к одиннадцати 15 августа.
Глава тринадцатая
Шюцкоровское училище в поселке Юкки-Ярви представляло собой 3-этажное здание на берегу небольшого, окруженного лесом озерка.
Почти половина здания была разрушена, в остальной его части, более или менее сохранившейся, и расположился медсанбат, точнее, та его часть, которая выехала раньше.
Подъехав к зданию, окруженному красивым парком, Алешкин и Пальченко постарались замаскировать свои 12 машин в одной из аллей. Сопровождавшим их людям дали разрешение отдыхать около машин, а сами отправились разыскивать командира медсанбата.
Зайдя в здание, они увидели страшную картину, все комнаты первого этажа были заняты обработанными и необработанными ранеными. Все было перемешано. Измученный Сангородский метался между ними, выискивая тех, которые нуждались в наиболее срочной помощи хирургов.
Борис, конечно, сразу же решил идти в операционную, находившуюся на втором этаже. Там, в части комнат тоже сидели и лежали раненые, направленные на обработку Сангородским. Медсестра Тарасова, оказавшаяся очень полезным помощником Льву Давыдовичу, устанавливала порядок подачи их в операционные. Операционный блок состоял из двух комнат – в одной развернули перевязочную на 4 стола, в другой операционную. Все врачи, ранее приехавшие в Юкки-Ярви (Бегинсон, Картавцев, Дурков и их помощники), работали всю ночь и эту половину дня и выглядели донельзя утомленными. Все, кто был отправлен из Хумалайнена пешком, проделав 15-километровый марш, да еще со значительным грузом, спали в соседней комнате.
Возглавлял работу в операционно-перевязочном блоке армейский хирург Федоров. Увидев входящего Алешкина, он отошел от стола, на котором уже перевязывали только что обработанного им раненого, и сказал:
– Вот хорошо, что вы появились. Вы не разгружались? Очень хорошо. Заберите с собой всех отдыхающих где-то тут врачей и сестер, посадите их на свои машины и отправляйтесь к Перову, он сейчас выбирает место в районе Пети-Ярви. Там на столе карта, посмотрите, где это.
Прибыв на место, немедленно развернитесь, часа через три-четыре мы весь поток раненых переключим на вас.
Армия наша продолжает с боями отходить, отходит и ваша дивизия. Надо успевать хоть как-то обрабатывать поступающих раненых. Учтите, что раненые могут быть и не только из вашей дивизии. Когда вы развернетесь, мы отсюда снимемся и присоединимся к вам. За обработанными ранеными сейчас прибудет транспорт из распределяющего эвакопункта, все понятно? Торопитесь, я уже дал распоряжение сюда раненых больше не завозить.
– Понятно, – ответил Борис.
Подойдя вместе с Пальченко к столу, они разобрались в карте, наметили себе маршрут и пошли искать и будить всех, кого им надлежало взять с собой.
Через полчаса их колонна вновь уже двигалась по шоссе, к ней прибавились еще 4 санитарных машины…
Пожалуй, нет надобности повторять, сколько труда и сил было вложено всеми врачами, фельдшерами, медсестрами, санитарами и хозяйственным аппаратом медсанбата, который за время с 5 по 20 августа 1941 года сменил 8 мест дислокации, то есть 8 раз свертывался и развертывался, причем 6 раз ему пришлось развёртывать почти все свои палатки.
При этом, кроме Хумалайнена, где он провел 7 дней, ни на одном месте он более суток не задерживался. Это были уже известные нам Шюцкоровское училище в Юкки-Ярви, дачи в Пети-Ярви, несколько лесных массивов с полянами и без, с ручьями, озерами, небольшими речками и берегом реки Вуокса.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма.Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Издательство «Азбука-классика» представляет книгу об одном из крупнейших писателей XX века – Хулио Кортасаре, авторе знаменитых романов «Игра в классики», «Модель для сборки. 62». Это первое издание, в котором, кроме рассказа о жизни писателя, дается литературоведческий анализ его произведений, приводится огромное количество документальных материалов. Мигель Эрраес, известный испанский прозаик, знаток испано-язычной литературы, создал увлекательное повествование о жизни и творчестве Кортасара.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.