Необычные люди и авантюристы разных стран - [86]

Второй характерной и в равной степени «национальной» чертой у нашего рабочего была вера в сверхъестественные явления. Ибо в то время, как англичане гораздо более рьяно, чем другие народы, защищают независимость духа, во всех классах общества существуют вековые предрассудки, состоящие в вере в дурные предзнаменования и в возможность влияния потусторонних сил даже на самые обычные явления повседневной жизни. Не юг Италии, не Испания, а Соединенное Королевство Великобритании с полным основанием может рассматриваться ныне как любимое место обитания «женщин в белом», «привидений» и «стучащих духов». Я до сих пор не могу забыть, с какой серьезностью один почтенный профессор Эдинбургского университета некогда уверял меня, что факт прохождения под лестницей или наличие в комнате трех зажженных свечей определенно свидетельствуют о грядущих катастрофах, или, по крайней мере, о больших неприятностях. Точно так же и автор «Воспоминаний» неутомимо открывает в своем прошлом множество чудес и таинственных событий, из которых почти все, следует признаться, удивляют своей незначительностью еще более, чем сверхъестественной природой возникновения. То он знакомит нас с лошадью, чей «иронический» взгляд способен сводить с ума тех, кто имел неосторожность попасться ей на глаза; или мы узнаем, как однажды утром автора разбудили ужасные стуки в дверь – и это как раз в то время, когда в соседней деревне умерла женщина, состоявшая в дальнем родстве с его женой, – в остальном же ни жизнь, ни смерть сей особы не представляла интереса для автора. Но самой запоминающейся из всех этих историй, рассказанных с замечательной выразительностью, является история неизвестного путешественника, которого рабочий повстречал в деревенском трактире. Незнакомец, казалось, был настроен весьма дружелюбно и поспешил предложить пива трем каменщикам, с которыми его свел случай, но все трое, из-за того же иррационального чувства, испугались его странно маленькой головы и диспропорции между коротким телом и длинными ногами, а посему, оставив недопитые стаканы, поспешно ретировались и кратчайшим путем добежали до ближайшей станции. Запыхавшись и обливаясь потом, открывают они дверь пристанционного кафе – и видят: человек с маленькой головой сидит за столиком и ласково кивает им, словно был он находился там уже много часов!

Должен отметить, в автобиографии рабочего есть еще немало других «национальных» особенностей, а также черт, приобретенных автором в той социальной среде, которая окружала его с детства, но я спешу приблизиться к тому, что составляет главную привлекательность рассказа, поскольку как бы ни была поучительна развернутая перед нами картина – тщательно и точно нарисованная – жизненного пути английского рабочего, все-таки удовольствие, которое доставляет нам книга, держится в основном на великолепном разнообразии всевозможных приключений; и, перечитывая ее, я вновь испытал впечатление весьма похожее на то, какое некогда доставили мне своим поэтическим благородством ритма и изображения «Воспоминания» немца Фишера. Обе автобиографии «пролетариев» все более начинают казаться мне единственными произведениями, достойными сравнения с восхитительными «плутовскими романами» тех времен, когда любое путешествие могло принести с собой встречи, происшествия и неожиданные приключения. Теперь же подобный источник романтического вдохновения доступен лишь поденщикам, скитающимся подобно Фишеру или нашему английскому автору по дорогам в поисках работы или подаяния. Лишь они одни могут быть уверены, что на каждом шагу их ждут приключения, заслуживающие того, чтобы рассказать о них, лишь им одним есть дело до еще сохранившихся малозаметных различий между странами, и лишь они одни обладают необходимым досугом для наблюдения этих различий. И нужно-то им лишь элементарное знание языка для написания своих «Воспоминаний», которые доставляют нам такое же наслаждение, как «Бакалавр из Саламанки», «Ласарильо с Тормеса»281, все те романы прошлого, сохранившие и столетия спустя неувядаемую свежесть их простого и бесконечного в своем проявлении очарования.

«Плутовским романом» – вот чем от начала до конца является книга английского каменщика! Совершенно пренебрегая принятыми законами композиции, автор ведет нас в свое прошлое, бегло обрисовывая самые важные моменты своей жизни, и в то же время посвящает целые главы событиям, никакого отношения к нему самому не имеющим; а нам, его читателям, подобное отсутствие плана отнюдь не мешает, скорее, наоборот, мы склонны приписать это скрытому замыслу – настолько восхищает нас сочность и живописность портретов и сцен. И, в конце концов, в этой попытке смешения разных событий с фактами из своей жизни есть что-то очень благородное и трогательное, то, что удивило меня когда-то в землекопе Фишере и что отражает у обоих душевное состояние того класса людей, куда еще не проникла зараза «буржуазного» эгоизма. Мы чувствуем, автор не занят только своей собственной персоной и не отделяет себя от остального мира в то время, как все мы зачастую склонны это делать. Как только случай сводит его с более умным, более ловким, или более необычным, чем он, человеком, или с личностью, заинтересовавшей его своей святостью или плутовством. – как он тут же забывает о себе и на нескольких страницах начинает описывать нового знакомца! И тем не менее это не мешает ему замечательно передавать свои впечатления, и каждая глава переполнена небольшими зарисовками вроде той, что я процитирую ниже, взяв ее наугад из множества подобных. Еще совсем молодой рабочий, прибывший в Лондон несколько дней назад, испытал огромную радость, закончив свою первую трудовую неделю.