Необычные люди и авантюристы разных стран - [88]

Однако, я еще на рассказал ни о том, кто же этот великолепный рассказчик, ни о его рабочем пути. Сейчас ему около шестидесяти пяти лет, он родился в семье мелкого лавочника, но в очень раннем возрасте осиротел, его детство прошло в деревушке на севере Англии, где жила его тетка – она-то и взяла его к себе. Там он получил в школе только начальное образование, но его необыкновенная тяга к чтению пробудила в тетке желание сделать из него учителя. Да и сам он, как позволяют догадаться его недомолвки и путаные объяснения в автобиографии, мечтал лишь о том, чтобы занять более высокое социальное положение чем то, которое он занимал от рождения. Впрочем, мы не должны слишком жалеть о том, что он выбрал себе другую участь, поскольку, не будучи, как мы видели, ни лентяем, ни пьяницей, он любил, судя по его поступкам, независимость, а это малосовместимо с оседлым образом жизни. Как бы то ни было, в шестнадцать или семнадцать лет парень распростился со школьным учителем, у которого был и помощником, и учеником, и, перепробовав множество ремесел, стал слугой у одного из своих кузенов. И хотя он не говорит об этом определенно, но уже там, как нам показалось, он смог бы вполне обеспечить себе более «буржуазную» и более обеспеченную жизнь. Причиной его ухода, судя по его словам, стало враждебное отношение к нему одной из дочерей брата, но истинная причина состояла в том, что он просто не мог подчиниться монотонности слишком хорошо налаженной работы. Таким образом он очутился в Лондоне, где мы и застали его получающим свое первое жалованье рабочего-каменщика. Затем неожиданно он эмигрирует в Америку, вот он почти богат – и опять разорен, и вынужден просить милостыню на дорогах Штатов! В Нью-Йорке у него был приятель, которого он надеялся уговорить одолжить денег на возвращение; утром он пришел в город и попросил прохожего показать дорогу, сей странный прохожий вызывается проводить его и водит путешественника под дождем по нью-йоркским улицам до следующего утра, конечно же, с целью завоевать его расположение и получить таким образом часть ожидаемой суммы!

Вернувшись в Англию, наш автор начинает с того, что женится. У него не было ни гроша, у его жены тоже, но оба полны оптимизма, и их нежная взаимная привязанность очень помогает им преодолевать тяжелые испытания, уготованные им жизнью. С тех пор и до настоящего времени он мужественно следует своему жизненному предназначению, оставив навсегда надежду подняться выше обстоятельств, но все-таки его жизнь становится лучше год от года благодаря еще и тому, что ему в его трудах помогают два сына – их образы, мелькнувшие то тут то там, восхищают замечательным сочетанием независимости во взглядах и нежной привязанности к их старому «воспитателю». Отныне, слава Богу, беспросветная нужда, кажется, навсегда отступила, и рабочий не должен больше бояться возвращения тех затяжных кризисов и вынужденной безработицы, рассказ о которых не раз омрачал его светлые и радостные «Воспоминания». «Если какие-то из наших начинаний и были комичны из-за неудач, сопровождавших их, – говорит он, – то другие были поистине близки к трагедии. Не знаю, есть ли что на свете хуже, чем возвращаясь каждый вечер домой, встречаться с молчаливым взглядом своих детей и, садясь рядом, не мочь ничего сказать им, так как ты не ничего принес в дом и не видишь никакой возможности и на следующий день заработать хоть немного денег.»

Старый каменщик с успехом преодолел «трагические» кризисы, и в этом ему помогала любовь близких, именно она поддерживала в нем желание бороться до конца. Но его рассказ показывает, что он черпал силы и находил утешение в своих природных склонностях, заставлявших его проглатывать все попадавшие ему в руки книги и простаивать часами, слушая шарманку или аккордеон. От музыки он получал такое наслаждение, что очень часто забывал самые тяжкие горести, и я не знаю ничего более трогательного, чем последние строки его книги, где он описывает свое нынешнее счастье:

Я пишу это сегодня, на Пасху 1908 года, сыновья отдыхают в соседней комнате… Жена, убедившись, что внучата получили по пасхальному яйцу, занимается приготовлением ужина. И в то самое время, когда я обдумываю эти прощальные строки, до меня вдруг доносится волшебная мелодия! Это начало увертюры к «Тангейзеру»: один из сыновей сидит за фортепиано, другой держит мою виолончель. Аккорды звучат и звучат до тех пор, пока моя жена не отворяет дверь: «Ну, пора заканчивать!» Да, и в самом деле пора заканчивать!

Но еще более глубокой и сильной была любовь, или даже «страсть», к чтению, когда-то заставившая молодого рабочего потратить свое первое жалованье на покупку «Ламартина без обложки». И всегда с тех пор наш каменщик как утешение в жизненных невзгодах и как развлечение – когда счастье ему улыбалось – читал все книги, которые удавалось достать; а на закате жизни ему пришла в голову мысль самому написать книгу, где просто и искренно он поделился воспоминаниями о людях и событиях, с которыми его свела «дорога». Счастливая «страсть», несомненно, вызывала недовольство его мастеров, но ей мы обязаны великолепной книгой, в которой одновременно можно найти и поучительность и приятность!