Немая - [6]
Хм, фигвам какой-то получился. С полом, но без окон и дверей. Распустила хвост вершины. Верхние ряды расплела больше чем наполовину. Освободившиеся прутки основы разделила на две противоположные друг другу группы и скрутила в жгуты. Выгнула дугами, переплетая между собой, и закрепила основания ручки, плотно обмотав с каждой стороны.
Ну что… Из корявой морды получилась корявая переноска. Пусть так, главное, чтобы удобно было неопознанного зверька нести.
Пока занималась плетением, найдёныш дважды просыпался, и я крошила ему кусочки рыбы, тщательно следя, чтобы в мякоти не осталось косточек.
Нарвала травы мягкой, застелила дно. Ну хорошо. Зверёк в корзинке, а рыбу куда? Вместе я их положить не могу. Проснётся и с голодухи обожрётся. Как потом его лечить стану? Да и испортится рыба по жаре быстро.
Заглянула в костер. Угли ещё были. Устроила на них камень плоский, что служил мне тарелкой, и тонко выложила очищенную от чешуи и костей мякоть. Пусть подсушится. А я пока в дорогу соберусь.
Босиком по лесу идти нельзя. Тут и почва другая, и камни встречаются. Придётся тряпку на обмотки пускать. Разорву пополам, замотаю как портянки. Жаль, что подошвы мало-мальской нет. Хотя… что, если кору берёзовую попробовать приспособить? Она довольно пластичная. Кожу напоминает. Кстати, из неё и коробочку какую-нибудь под рыбу свернуть можно.
Слышала, что в туесах берестяных продукты долго не портятся. Заодно и проверим.
Ноги обмотала сразу. Хватит мне пальцев сбитых. Но пробираясь сквозь траву и кусты, под ноги всё равно смотрела внимательно.
Вот она, красавица. Высокая, прямая. Листья сердечками, серёжки уже завязались.
«Дай мне бересты своей немного, родимушка. Для дела и пользы», — прошу дерево, как учила бабушка. Ну и что, что мысленно. Главное, обычай соблюсти. Странно, что вчера не вспомнила об этом, а сегодня в памяти всплыло.
Обхожу дерево по кругу. Вот здесь вчера колупала и здесь. А вот этой зацепки не видела. Из всех сил схватилась за край отошедшей от створа коры и потянула с силой. И чуть не упала на попу от лишнего усилия. Береста легко отошла широким пластом, обнажая нижний, основной слой.
«Спасибо, матушка!» — поклонилась дереву в пояс за то, что отдало мне часть себя.
Дальше-то что? Попыталась вспомнить хоть что-то из прочитанного и увиденного. В поделках никогда нет белого слоя. Значит, надо его снять. Ногтем поддела слой и полоску за полоской очистила тот, что ценится у мастеров народных промыслов.
Ух ты! Упругий, гибкий, золотисто-жёлтый, цвета мёда материал. Полноценную подмётку из него не сделать, но вот стелечкой под стопу подложить можно. Всё дополнительная защита для ног. Тем же острым булыжником постучала по отмеченной линии, отделяя будущие подошвы. Ничего, что прямоугольные, а не по форме стопы. Тканью пригну, и ладно будет.
После отделения двух полос остался вполне приличный кус коры. Почти квадратный. Вот только как бы из него собрать что-то объемное? Разве что вспомнить розовое детство и те бумажные шкатулки, что делали мамам на Восьмое марта. Как там было-то? Ведь не резали ничего. Чертила, пользуясь вместо линейки краем уже отделённой полосы. Кажется, так. Делим на девять квадратиков. Все линии продавливаем и сгибаем. Ага, что-то получается. Вот здесь лишнее подогнула. И здесь тоже. Нет, не так. Если я излишки внутрь загну, то сильно пространство полезное уменьшу. Береста не бумага — толщину имеет. Разобрала и согнула заново. Вот! Теперь правильно. Было бы шило, сделала бы дырку и закрепила тем же ивовым прутиком. А так просто обмотала плотно, заткнув концы под намотку.
Фу! Пальцы болят. Спина мокрая. Зверик пищит. Да и сама уже проголодалась. Это сколько же уже времени? Солнышко почти в зените. Подкрепляемся — и в путь!
Оказывается, не такая и большая была рыбка. После двух моих трапез и многократного кормления зверушки осталось не так уж и много. Надеюсь, что ещё раза на три малышу хватит.
Уложила стельки берестяные на куски полотна и замотала ноги. М-да… не тапочки, но лучше, чем босиком. Поставила коробочку с остатками рыбы в корзинку рядом со сладко спящим детёнышем, прикрыла их свёрнутым полотенцем. Ещё раз взглянула на небо, подхватила свою ношу и пошла.
Решила идти вдоль реки. Странно, кстати, я здесь уже больше суток, но не видела, чтобы кто-то проплывал. Ни торговых лодий, ни рыбачьих долблёнок. Река не самая большая, но по берегам явно народ живёт. Иначе откуда бы всё, найденное мною на косе, приплыло.
В лесу было прохладно, но зудели комары. Вот же пакость какая! Интересно, есть ли где миры, где нет этой дряни? Лес был полон жизни. Птички посвистывали, перепархивая с ветки на ветку. Дятел дробно выбивал вредителей из деревьев. Шишка упала, напугав до икоты. Подняла голову, а там белка хитрыми глазками вопросительно смотрит.
Пока никаких отличий от Земли в природе я не видела. Хотя кто мне сказал, что я на другой планете? Сколько раз слышала, что мир имеет множество измерений. Скорее всего, моя душа, или сознание, переместилась в плоскости одной планеты, но, к примеру, в другое время. То, что здесь средневековье, это и ежу понятно. По берегам нет битого стекла, и бутылки пластиковые не валяются. Не носятся по реке катера и глиссеры, пугая птиц и зверей оглушительной музыкой.
© «Баба-Яга против!» Против того, чтобы зараза прагматизма, занесённая из другого измерения, погубила мир сказок и чудес Дремлесье, благодаря существованию которого мы помним «Репку» и «Курочку Рябу», «Финиста — Ясного Сокола» и «Василису Прекрасную», учимся добру, благородству и вере в чудеса. А ведь хотела тихо отсидеться…
Вот так живёшь-живёшь, а потом "бац!" и в поход захотелось. Упитанной козой по горам поскакать, депрессию начинающуюся затоптать. Теперь расплачиваюсь…
Где я и где военное училище? Пусть и иномирское. Не умею я ходить строем. Лучше кофе с печеньками попью с кастеляном. Эх, знать бы, чем мне это обернётся, лучше бы на плацу маршировала…
Ад для меня — это не жаркое пламя под котлами с кипящей смолой. Это ледяной ветер в торосах и бессилие…
Радуга — это прекрасное природное явление, которым любуются издали. Когда же ты вынуждена жить в таком мире, картинка уже не кажется такой замечательной. Хорошо, что друзья рядом и всегда помогут. И ты им тоже. Ах, где мой уютный домик у моря?
Замыслы Великой Вселенной неисповедимы. Сбросив с мостика в пещерный провал, она без устали посылает меня в разнообразные миры не то в роли миротворца, не то разрушителя планов, которые идут вразрез с её невероятными задумками. Мои планы тоже рушатся. Хотела отсидеться у дедушки в Учебке, ан нет. «Труба трубит», и я вновь шагаю в портал, который приведёт меня в незнакомый мир, к встречам и старым друзьям.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.