Неизвестный террорист - [114]

Шрифт
Интервал

Но даже воспоминания об этом звонке не доставляли Ричарду Коуди должного удовольствия; в голове у него упорно крутился подслушанный им разговор двух молодых женщин.

«А знаешь, почему его называют говновозом? – хихикнула сотрудница исследовательской группы. – Засунь его в септик-танк одним концом и увидишь, как из другого потечет дерьмо!»

И обе долго смеялись.

– И продолжительность жизни у нас значительно больше, чем у кого-либо из наших предков, – бодро продолжал Ричард Коуди, почти цитируя случайный материал, который вчера вечером прочел онлайн. – У нас также есть всякие удивительные машины, которые делают то, что мы им прикажем. И выглядим мы гораздо лучше, чем наши отцы и деды, и у нас есть возможность любоваться всякими красивыми вещами… – и он многозначительно поднял брови, а его собеседники дружно рассмеялись, поглядывая на пышногрудых и зазывно улыбающихся женщин, которые практически полуголыми бродили по залу.

Но в ушах у Ричарда Коуди по-прежнему звучали голоса тех молодых ехидных особ:

«Боже мой, говновоз! Вот это да! А ведь точно – говновоз!»

И пока Ричард Коуди продолжал в клубной гостиной свой победоносный спич об удивительных успехах Запада, Билли Тонга, стоявший на страже у входа, внезапно оживился, и в его темных глазах вспыхнул огонек любопытства. Куколку он, разумеется, без труда узнал даже с обритой наголо головой.

– Знаешь, Кристал, тут к нам много всяких людей приходило, – сказал Билли Тонга и так раздул ноздри, что его широченный курносый нос стал еще шире. – Вопросы всякие задавали.

Гроза понемногу стихала, но из-за раскатов грома расслышать друг друга было по-прежнему непросто, а потому Куколка, все еще слегка задыхаясь после бега, громко заметила:

– Ох, Билли, люди вечно всякие вопросы задают! – Она прекрасно понимала, что нужно говорить с ним шутливым тоном и постараться непременно его развеселить, чтобы он чувствовал в ней свою и не проявлял подозрительности. – И не остановятся, пока не получат от тебя именно тот ответ, который хотят получить.

Билли Тонга улыбнулся и в приглашающем жесте простер свою огромную белую ручищу в сторону входа. Проходя мимо него, Куколка заметила, что он смотрит не на нее, а на улицу – то в один конец, то в другой. Эта привычка сохранилась у него еще с тех пор, как он работал телохранителем.

С легкостью спрятав «беретту» под сумочкой, Куколка в очередной раз удивилась тому, какой этот пистолет маленький, да и на ощупь чуть больше детской игрушки; с такой вполне мог бы играть Макс. И лишь вполне ощутимый вес этой «игрушки» напоминал о том, что играть с ней нельзя.

91

Поднявшись по пронзенным стрелами неоновых огней ступеням, она свернула за угол и прошла мимо кассы, где сегодня дежурила Мария. И Мария – которая только что готова была рассказывать всем и каждому, кто соглашался слушать, как она «чуть рассудка не лишилась», узнав, что «Кристал – настоящая террористка, ну прямо знаменитость», – тут же расплылась в радостной, хотя и несколько нервной улыбке и помахала Куколке. Слегка улыбнувшись в ответ, Куколка прошла чуть дальше и на минутку остановилась у входа в главную гостиную.

Здесь оглушительный шум грозы больше не был слышен; здесь все было окутано приятной полутьмой, звучала ненавязчивая приглушенная музыка; это место всегда выглядело одинаково; здесь всегда был один и тот же час суток, одно и то же время года. В мерцающих, кружащих по стенам огоньках Куколка высмотрела кое-кого из завсегдатаев, заметила несколько случайных посетителей и, наконец, в дальнем конце бара увидела Ричарда Коуди, сидевшего вместе с Ферди в окружении какой-то компании. Джоди подметила правильно: Ричард Коуди, по всей видимости, тоже становился завсегдатаем Chairman’s Lounge. И он сам, и все остальные мужчины над чем-то смеялись – мужчины здесь смеялись всегда именно так.

А у Ричарда Коуди наконец-то стали понемногу выветриваться из памяти подслушанные им язвительные замечания двух молодых особ, и он решил, что ему следует радоваться жизни и собственному успеху, который на этой неделе был прямо-таки оглушительным. Однако именно в этот момент его внезапно вновь охватила неясная тревога; он буквально затылком почувствовал, что в баре – помимо его собственных разглагольствований – происходит нечто странное. Повернувшись на круглой барной табуретке, он посмотрел в сторону выхода, но разглядеть ничего не смог: там была только тьма.

И вдруг из этой тьмы перед ним в последний раз возникла Куколка. С лысой головой и мокрым блестящим лицом, измазанным кровью, она показалась Ричарду Коуди еще более прекрасной, чем когда-либо прежде. Да, она была куда красивей и изящней – особенно ее нежное, почти детское тело, – чем те ее грубо увеличенные изображения, которые за эти несколько дней буквально заполонили телеэкраны, страницы газет и рекламные щиты.

Куколке показалось, что смотрел он на нее целую вечность. А потом протянул к ней руку ладонью вверх, растопырив свои отвратительные толстые пальцы. Но на лице у него при этом ничего не отразилось. Подобная «бесчувственность» – хотя Куколка этого знать и не могла – была следствием уколов ботокса, лишивших его мимику выразительности. Однако именно эта абсолютная пугающая пустота в его лице окончательно убедила Куколку, что сам он никогда не верил ни единому слову из сказанного им по телевизору; потому что если б верил, то непременно испугался бы, увидев ее.


Еще от автора Ричард Фланаган
Первое лицо

Ричард Флэнаган – известный австралийский писатель, удостоенный Букеровской премии 2014 года за роман «Узкая дорога на дальний север». Истории, которые он рассказывает со страниц своих книг, поражают не только глубиной, но и реалистичностью. «В 1991 году, когда работал над своим первым романом, я получил предложение от величайшего афериста Австралии и корпоративного преступника Джона Фридриха: написать от его лица мемуары за шесть недель» – так начинает рассказ о своей скандальной новинке лауреат Букеровской премии Ричард Флэнаган. «Первое лицо» – это уникальная вещь в жанре автофикшен, где писатель мастерски показывает жизнь людей, которых можно смело назвать сливками общества.


Смерть речного лоцмана

Именно благодаря этой книге о Флэнагане заговорили как о звезде современной прозы. Он рассказал историю человека, оказавшегося в страшной ситуации – в плену реки. В этот момент смертельной опасности перед мысленным взором героя возникают картины из прошлого: семья, туземцы, деревня с мелкими хижинами, похищенные женщины, плавучие тюрьмы, звери, птицы. Они все кружатся, обступая его в воде. И он плывет по реке. Вот только куда?


Желание

1850-е годы. Далекие земли Тасмании объяты пожаром колонизации. Последние из свирепых племен, так долго сражавшихся с белыми, на грани вымирания. Несчастная сирота Матинна оказывается в семье Джейн и Джона Франклин. Супруги уверены, что им удастся сделать из дикарки настоящую леди – строгая дисциплина, несомненно, должна помочь им. А тем временем Чарльз Диккенс теряет голову от молоденькой актрисы. И ни девять детей, ни жена – ничто не может помешать писателю отдаться новому чувству. Отныне желание правит жизнями этих людей.


Книга рыб Гоулда. Роман в двенадцати рыбах

Безработный тасманиец находит в лавке старьёвщика удивительную книгу, которая переносит его в девятнадцатый век, в жестокую и фантастическую реальность островного каторжного поселения Сара-Айленд у берегов Земли Ван-Димена (ныне Тасмании)."Никто в целом свете, кроме меня, не мог увидеть и засвидетельствовать свершившееся чудо, когда весь огромный мир уменьшился до размеров тёмного угла в лавке старьёвщика и вечность свелась к тому мигу, в который я впервые смахнул сухой ил с обложки диковинной книги"Ричард Фланаган (р.


Узкая дорога на дальний север

В этом удивительном романе, который Э.С. Грейлинг, член жюри Букеровской премии 2014 года, назвал шедевром, Флэнаган расскажет о судьбе австралийских военнопленных, брошенных на строительство печально известной Дороги смерти. Дороги, забравшей жизни десятков тысяч людей, погибших в нечеловеческих условиях вдали от дома. Но это не просто рассказ о трагических временах – это история любви, смирения и отваги. Это книга о том, что может сделать человек, поверивший, что шанс на будущее все еще есть.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Я, Титуба, ведьма из Салема

«Я, Титуба, ведьма из Салема» – исторический роман, посвященный резонансным событиям 1692 года, когда в ходе так называемой охоты на ведьм были осуждены и казнены девятнадцать человек. В семь лет Титуба видела страшное – смерть собственной матери. Позже она была продана в рабство и отправилась в Америку, где ее обвинили в колдовстве. Мариз Конде не просто рассказывает о жизни чернокожей женщины, она делает мощное социальное заявление: в здоровом обществе нет места расизму и сексизму.


Детство Иисуса

«Детство Иисуса» – шестнадцатый по счету роман Кутзее. Наделавший немало шума еще до выхода в свет, он всерьез озадачил критиков во всем мире. Это роман-наваждение, каждое слово которого настолько многозначно, что автор, по его признанию, предпочел бы издать его «с чистой обложкой и с чистым титулом», чтобы можно было обнаружить заглавие лишь в конце книги. Полная символов, зашифрованных смыслов, аллегорическая сказка о детстве, безусловно, заинтригует читателей.


Боже, храни мое дитя

«Боже, храни мое дитя» – новый роман нобелевского лауреата, одной из самых известных американских писательниц Тони Моррисон. В центре сюжета тема, которая давно занимает мысли автора, еще со времен знаменитой «Возлюбленной», – Тони Моррисон обращается к проблеме взаимоотношений матери и ребенка, пытаясь ответить на вопросы, волнующие каждого из нас.В своей новой книге она поведает о жестокости матери, которая хочет для дочери лучшего, о грубости окружающих, жаждущих счастливой жизни, и о непокорности маленькой девочки, стремящейся к свободе.


Книжная лавка

1959 год, Хардборо. Недавно овдовевшая Флоренс Грин рискует всем, чтобы открыть книжный магазин в маленьком приморском городке. Ей кажется, что это начинание может изменить ее жизнь и жизнь соседей к лучшему. Но не всем по душе ее затея. Некоторые уверены: книги не могут принести особую пользу – ни отдельному человеку, ни уж тем более городу. Одна из таких людей, миссис Гамар, сделает все, чтобы закрыть книжную лавку и создать на ее месте модный «Центр искусств». И у нее может получиться, ведь на ее стороне власть и деньги. Сумеет ли простая женщина спасти свое детище и доказать окружающим, что книги – это вовсе не бессмыслица, а настоящее сокровище?