Неизвестные мгновенья их славы - [19]

Сергей Куприянов. Церковь Преображения

Среди множества работ есть особые. Они таят в себе какую-нибудь историю или случай. Снова рассказывает Сергей Куприянов:

Иней. Суханово

Я любил отдыхать в подмосковном Суханово, в Доме творчества архитекторов, во всякое время года. Привозил оттуда целые папки этюдов. Однажды утром, на другой день после приезда, иду завтракать. Мне указывают столик, за которым сидит дама в солидном возрасте, очень утонченно и элегантно одетая. Я ее хорошо знаю, но никак не могу вспомнить, кто же она? И лишь когда начинается легкий разговор, когда я слышу ее низкий прелестно-манерный голос, догадываюсь, что моя соседка — не кто иная, как замечательная певица Изабелла Юрьева. Две недели в обществе этой удивительной женщины, которая для меня олицетворяла целую эпоху русского романса, русской эстрадной песни, не могли не сказаться на моих работах. Изабелла Даниловна порой умиляла меня изящным кокетством. Ей было уже далеко за семьдесят, но её стати, её изысканным туалетам позавидовала бы любая юная красавица. Дело даже не в нарядах, а в том, как она их носила. И непременно туфли на высоких каблуках. Как-то раз заканчиваем обед. Мимо нашего столика медленно проходит молодой человек приятной наружности и с интересом смотрит на Изабеллу Даниловну. Она уже давно привыкла к разглядыванию своей персоны, и эти сцены всегда играла превосходно, А тут она вдруг неожиданно всполошилась: «Ах, Боже мой, у меня же не накрашены губы» и взялась за косметичку.

Долгие прогулки с Изабеллой Юрьевой, ее воспоминания о знаменитых людях, ее образный, несколько старомодный язык, великолепная память меня поражали. Мы подружились. Я подарил ей новую работу с зимним пейзажем. Мне было очень приятно видеть у нее в доме пейзаж, изящество которому, как смел я надеяться, придало обаяние личности и великолепный голос актрисы.

Моя Пятницкая вечером

У этой картины тоже есть своя мелодия. Однажды летом собрались пятеро друзей — поэт Алексей Фатьянов, писатель Василий Захарченко, главный художник издательства «Молодая гвардия» Всеволод Бродский, капитан дальнего плавания Юрий Моралевич и я. Решили отправиться в путешествие по воде, как герои известного фильма, но только не на плоту, а на небольшом катере, сделанном своими руками. Легко и свободно поплыли мы по волнам Химкинского водохранилища, потом по строгому руслу Московского канала к Большой Волге. Мы все поочередно надевали капитанскую морскую фуражку и садились за штурвал. Когда я был свободен от вахты, брался за карандаш и рисовал дружеские шаржи.

К вечеру настроение от живописных берегов, от воды стало у всех лирическим, и Вася Захарченко предложил: «Давайте, ребята, споем». Запели. Но получалось нестройно. То слова забыли, то голоса не подладим. Сидим молча, только катерок на волнах покачивается. Вдруг Леша Фатьянов тихо говорит: «Сейчас я спою совсем новую песню, ее еще никто не знает. Песню будет петь хороший парень в фильме „Весна на Заречной улице“. Вы подпевайте в конце куплета» — и Алексей запел вполголоса. А голос у него был грудной, бархатный, на редкость сердечный.

Когда весна придет, не знаю.

Пройдут дожди, сойдут снега,

Но ты мне, улица родная,

И в непогоду дорога.

Песня была такая задушевная и мелодичная, что мы стали легко подпевать Фатьянову. Мы пели, и каждый из нас вспоминал свою улицу, где прошло детство, где встретился с первой любовью. А у меня перед глазами стояла моя любимая Пятницкая. Ведь песня-то была и про нее тоже.

Сергей Куприянов. Моя Пятницкая вечером

Уехали

Октябрь. Дни еще стояли теплые. Вечером холодало. По утрам кусты смородины, трава, перекопанные грядки — все покрывалось инеем.

Дачники один за другим собирали пожитки и уезжали в Москву на зимние квартиры. Мы с женой Галей и двумя нашими собачками Дашкой и Трошкой жили в Мишуткино до большого снега.

Однажды утром вижу, у калитки стоит песик. Спина черная, воротник палевый, морда рыжеватая с черной кожаной пуговкой носа. Хвост черный, пушистый, а самый кончик палевый. Я подошел к нему, спросил, кто он и где живет? Разговора не получилось. Песик вздохнул, опустил голову и побрел вдоль улицы. Я ждал. На чей участок он свернет? Я догадался, что хозяева уехали, а собаку оставили.

Весь день мне не давали покоя собачьи глаза, в которых затаилась грусть и безысходная обида на людей. Вечером я положил в миску еду, налил глубокую черепушку воды и пошел искать своего «меньшего брата». Долго искал, но не нашел его. Спать я не мог. Меня мучила уже «увиденная и выстроенная» картина: терраса опустевшего дома и в углу покинутая хозяевами собачка.

Работа «Уехали» впервые была показана на персональной выставке в Международном Центре Славянской культуры и письменности. В книге отзывов многие посетители отметили этот сюжет.

Однажды, когда я был в зале, ко мне подошла совсем юная девушка и спросила, указывая на эту работу:

— Скажите, вы действительно видели эту собачку, или это фантазия художника? Пришлось рассказать все, как было на самом деле. Мы разговорились. Моя собеседница, Лена Коротеева, ученица 10-го класса экологически-гуманитарной школы №1634, проявила такое сердечное участие в судьбе брошенной собаки, что готова была организовать весь класс для ее спасения. Мне не хотелось огорчать Лену, и я утаил от нее конец истории. Мы хотели взять песика к себе. Но он пропал. Исчез ли он в лесу или ушел в деревню — кто знает. Лене же я сказал: «Давайте будем надеяться, что собачку приютили добрые, как вы, люди».