Неизвестные мгновенья их славы - [16]
Приходилось рыть силосные ямы, сторожить по ночам зерно на колхозном току. Работу с нас спрашивали, как со взрослых, никаких поблажек.
Однажды, когда я заготавливал дрова для школы, острым топором чуть не отрубил себе палец на ноге. Кое-как замотал его тряпицей, но ходил-то босиком, видно, засорил рану, и началось заражение. Стал проситься отпустить меня в больницу. Бригадир не отпускает, говорит, что если каждый мальчишка палец порежет и помчится в больницу, то на селе работать некому будет. А у меня нога краснеть уж начала, температура поднялась. И я сбежал. До больницы 80 километров. Пешком в два дня не дойдешь. Уговорил шофера, который возил сажу на машине. Вбегаю в больницу, а от меня все врассыпную. «Черт! Черт!» — кричат. Так сажей перемазался. Но помощь мне все-таки оказали.
Очень полюбил я лошадей. Дядя часто ездил верхом в седле. Он оставлял лошадь возле дома, а мне поручал отгонять ее в конюшню. Километра три я скакал лихим всадником, а от конюшни — на своих двоих.
Какому мальчишке не хотелось бы научиться водить машину? Я не был исключением. После тяжелого ранения вернулся в город молодой парень, фронтовой шофер. Он ездил на «эмке». Его-то и упросил я взять меня в ученики. Учеба проходила так: парень сажал меня за руль, сам устраивался сзади. Я слышал, как что-то легонько булькало, в машине начинало пахнуть одеколоном. Меня он тоже сбрызгивал, говоря: «Пусть нам обоим будет приятно!» Опорожнив пузырек, шофер командовал, на какие педали нажимать и что делать. К концу занятий мой учитель был заметно навеселе, я доволен собой, и оба мы благоухали.
В 42 году брата Георгия после 9-го класса взяли на фронт. Мы с мамой прожили в Ухте еще один год и вернулись в Москву. По настоятельному совету Василия Николаевича Бакшеева я поступил в художественную школу, успешно выдержав экзамены. А когда закончил ее, поступил в институт имени Сурикова, на графический факультет, книжное отделение.
Сергей Куприянов. Букет сирени
Почему на книжное? Потому что всегда любил литературу. Большинство школьников как читают книги? Главное — схватить сюжет, а всякие лирические отступления, описания природы, городских улиц, домов, предметов быта — это им кажется пустяком. С самого раннего детства я видел, как в нашей семье ценится книга. Помню, как отец вслух читал «Записки охотника» Тургенева. И я отчетливо представлял себе картины природы. Очень любил книги о животных. Потом, когда учился в художественной школе, все ребята к литературе относились серьезно. Особенно увлекались Достоевским, интересно спорили. Такого трудного писателя я знал хорошо. И вообще, художник, оформляющий книгу, — это в какой-то мере соавтор. Он может помочь читателю глубже понять героев, яснее представить их.
Сейчас с улыбкой вспоминаю, как декан графического факультета Суриковского института Петр Иванович Суворов, обращаясь к студентам, говаривал: «Если вы хотите всю жизнь есть белый хлеб не только с маслом, но и с черной икрой, становитесь шрифтовиками. Хотите рисовать — не прогневайтесь, будете получать, как птицы небесные, — что Бог пошлет». А другой мой преподаватель, долгие годы работавший главным художником Детгиза, Борис Александрович Дехтерев, очень меня хвалил. Я еще был студентом 3-го курса, а он доверил мне работу над детской книжкой «Сапоги-собаки» писателя Бориса Емельянова. Это история о том, как маленького котенка принесли в дом к полярному летчику. И его меховые унты казались малышу собаками, которых он очень боялся.
Потом мне пришлось работать со многими хорошими писателями и поэтами — Виктором Астафьевым, Алексеем Фатьяновым, Сергеем Никитиным, Юрием Казаковым, Виталием Бианки — всех их не перечислить, но та первая моя книжка осталась в памяти навсегда.
В 1954 году я окончил институт, и началась моя самостоятельная жизнь».
***
Известно, что в судьбе творческого человека Его Величество Случай играет порой значительную роль. Выпал шанс и молодому, пока мало кому известному художнику Сергею Куприянову. Как-то раз зашел он к знакомому редактору в издательство «Молодая гвардия», а тот беседовал с парнем простецкого вида. Веснушчатое лицо, крутоголовый, голубые глаза в рыжих щеточках ресниц. Клетчатая ковбойка. Это был Владимир Солоухин, поэт, недавний выпускник Литературного института. Подборки его стихов печатались в молодежных газетах и журналах. На сей раз Владимир Солоухин задумал пройти пешком по своей малой родине — владимирскому краю — и написать книгу обо всем, что встретится ему в пути. Поэтическую музу он менял на смиренную прозу. Молодому художнику идея путешествия по российской глубинке очень понравилась. Слово за слово, и как-то само собой получилось, что Владимир Солоухин пригласил в спутники Сергея Куприянова. Договорились о встрече в пути. Так стал он одним из героев замечательной повести Владимира Солоухина, сразу поставившей автора вровень с большими писателями. Повесть вышла с рисунками Сергея Куприянова и сделалась очень популярной книгой. Называлась она «Владимирские проселки». Сейчас это издание — библиографическая редкость. В скромном картонном переплете, на бедной бумаге…
