Неистовый Роланд. Песни XXVI–XLVI - [34]

Она вновь без зова

Приспевает, чтоб увидеть Руджьера,

34 Приспевает в стан навестить

Тяжко раненного,

И не раз, и не два, а и без счета,

Целый день до вечера с ним в шатре;

И от этого у всех на устах

Толк, что гордая,

Для которой все и всяк нипочем,

Лишь к Руджьеру хороша и смиренна.

Ревность Брадаманты

35 Таковые гвасконские слова

Брадаманте

Такой болью пали в грудь, такой мукою,

Что едва она высидела в седле.

Молча поворотила коня,

Вся — неистовство, гнев и ревность,

И домой,

Опустевши от последней надежды.

36 Не сняв лат, лицом ниц

Бросилась на ложе,

Чтоб не крикнуть бы, чтоб себя не выдать бы,

Закусив постельную ткань;

Но припомнивши выслушанный сказ,

Не перенесла

Ужаса, и выдохнув страсть,

Дала волю такому плачу:

37 «Горе мне! кому верить?

Кто не лжив и кто не жесток,

Ежели и лжив и жесток

Ты, Руджьер, мой верный, мой любящий?

Слыхано ли в древних трагедиях

Таковое вероломное зло,

Чтобы смерилось

С тем, что я и что сделал ты?

38 Ах, Руджьер,

Всех ты и прекраснее и отважнее,

Никому не равняться с твоей доблестью,

Твоим вежеством, твоим нравом;

Где же, где между всех твоих блистаний

Твердость, верность,

Пред которою никнет все иное?

39 А ужели тебе не ведомо:

Без нее и храбрость и нравность — прах?

Лишь в ее сиянии

Зримо все, что прекрасно и хорошо!

Диво ли обмануть

Ту, кому ты царь, кумир, бог,

Ту, которая по твоему слову

В самом солнце увидит хлад и мрак?

40 К чему в тебе жалость,

Если ты не жалел убить любившую?

Что тебя согнет,

Ежели не тягостно вероломство?

Как казнишь вражду,

Коли так терзаешь мою любовь?

Если нет для тебя возмездия —

Нет и правды в небесах!

41 Нечестива злая неблагодарственность

Пуще всякого иного греха,

За нее и лучший из ангелов

Свергся с неба в черную пустоту;

А за тяжкий грех — тяжкий бич,

Если сердце не омоется раскаяньем.

Ты, неблагодарный и нераскаянный,

Берегись бича!

42 Ты не только мне безжалостный пытчик,

Ты еще и тать,

И не только укравши мое сердце

(В этом будь прощен!),

А предавши мне себя самого

И похитивши в укор справедливости:

Вороти же мне этого себя,

Ибо не простится, кто держит краденое!

43 Ты, Руджьер, меня покинул, а я

Не хочу, и хотевши не могла бы,

Но хочу я и могу

Умереть, чтоб избыть тоску и муку.

Только больно, что умру не в любви:

Ежели бы дали всевышние

Умереть, пока была я любима, —

Не было бы слаще, чем эта смерть».

Брадаманта едет умирать и мстить

44 Таковой исполнясь решимости,

Вся в жару, она с ложа скок

И вперяет свой клинок в левый бок,

И тогда лишь видит, что вся в железе.

Тут ее осеняет лучший дух,

И она говорит себе: «О женщина,

Твой ли знатный род

Хочешь ты запятнать такой кончиною?

45 Не достойней ли поспешить во стан,

Где всегда открыта славная смерть?

Может быть, Руджьер,

Увидав твою гибель, еще впечатлится;

А быть может, он сам тебя пронзит,

И тогда чего желать тебе более?

От кого тебе стала жизнь не в жизнь,

Тот ее и взымет.

46 А и то быть может, пока жива,

Ты отмстишь Марфизе,

Погубителышце твоей,

Перенявшей Руджьера бесчестной страстью».

Таковые мысли пришлись красавице

По душе,

И она свою битвенную снасть

Метит знаками смертной воли и отчаяния:

47 Плащ сверх лат

Был, как блеклая листва, под которою

Срублен сук, или высох ствол,

А по краю выткались кипарисные

Пни, которым уже не зеленеть,

Испытав двулезвийную секиру, —

Какова печаль, таков наряд.

48 И взяла она Астольфова скакуна[119]

И то самое золотое копье,

Пред которым задетому не выстоять, —

А когда и зачем и от кого

Взял его и дал его ей Астольф, —

Здесь о том невместно повторствовать;

Но какая в нем цепенящая сила,

Взявшей невдогад.

49 Одна,

Без щитника, без подщитных,

От ворот она вниз и впрямь к Парижу,

К сарацинскому недавнему стану,

Ибо здесь еще не слышано,

Что уже паладин Ринальд

Вкупе с Карлом и магом Малагисом

Отразил беду от парижских стен.

Она встречает Улланию и трех королей

50 Вот уже за ее спиною[120]

И кадуркский Каор, и та гора,

Где рождается Дордонь и те земли,

На которых и Клермонт и Феррант,

Как вдруг

Брадаманта видит: навстречу

Едет дама, у седла ее — щит,

А бок о бок — три сопутные рыцаря:

51 Впереди и позади — чередой

Щитоносцы и свитные красавицы;

И спросила Брадаманта мимоедущего,

Кто их госпожа?

Отвечает спрошенный: «То посланница

К государю франкской земли

Из-за льдистого океана

От Забвенного острова:

52 От Забвенного острова — Исландии

Этот щит

Королева, одаренная Господом

Красотою превыше красоты,

Державному посылает Карлу

С уговорною просьбою,

Пораскинув умом, его вручить

Наилучшему из нынешних рыцарей.

53 Полагая себя, и не спроста,

Наилучшею красавицею на свете,

Она хочет себе подстать

Сыскать рыцаря всесильного и всесмелого,

Ибо воля ее тверда

И ни тысячей споров не колеблема:

Лишь тому, кто превыше всех оружием,

Вверить в дар свое сердце и себя.

54 И такого-то паладина, которого[121]

Дух и длань испытаны стократ,

Уповает она обресть

При державном дворе славного Карла.

А те трое, которые при ней, —

Короли,

Один готский, другой свейский, третий норский,

И подобных им мало или нет.

55 Из земель не ближних, но и не дальних

К оному Забвенному острову,

Прозываемому так оттого,

Что немногие к нему дерзают плаватели,

Влюблены они в королеву

И желают каждый себе женой,

А для этого рады на подвиги,

Неумолчные до скончания небес.

56 Но ни их и ни иного кого