Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [25]

Простонал к ней старый чародей, —

И не из корысти стал я хищником,

А подвигла меня любовь

Уберечь от рокового пути

Славного рыцаря, обреченного от звезд

Стать крещеным и пасть от измены.

30 Cвет не видел меж севером и югом[88]

Такого удальца, такого красавца.

Имя ему Руджьер;

Я, Атлант, с пелен его вскармливал и вспаивал.

Жажда славы и жадный рок

Его бросили вслед царю Аграманту;

А мне он был, как сын, и искал я

Вызволить его из беды и из Франции.

31 Чудный замок я воздвиг лишь на то,

Чтоб замкнуть в безопасном Руджьера,

Когда взял я его,

Как хотел я нынче взять и тебя.

А рыцарей, дам и прочую знать,

Которую сам ты увидишь,

Я увел сюда затем, чтоб Руджьеру

С ними легче была долгая неволя.

32 Выхода им отсюда нет,

Но иные их радости мне в радость:

Все, что можно собрать с целого мира,

То и собрано за этими стенами —

Звоны, песни, игры, наряды, сласти —

Все, что сердце просит и губы молвят.

Славно я сеял, славно пожинал,

Но ты пришел, и всему конец.

33 Ах, если душой ты хорош, как видом, —

Не препятствуй доброму моему умыслу!

Вот тебе щит — дарю,

Вот тебе конь, летящий в ветре;

Но не посягай на мой замок!

Уведи двух, трех друзей, а больше не трогай;

Уведи хоть всех, не заспорю,

Лишь оставь мне моего Руджьера.

34 Если ж и его ты хочешь отнять —

О, тогда, унося во Францию,

Прежде вырви мое разбитое сердце

Из развалины этого тела!»

Но девица ему в ответ:

«Его-то от тебя я и вызволю!

А ты плачь, сколько хочешь, но не сули мне даров:

И конь твой и щит и без того уже не твои.

35 Да хоть будь они и в твоей власти —

Недостаточна такая мена:

Ты сказал, что заточил Руджьера

От дурного знака его созвездий?

Но что предназначено ему небом,

То или неведомо или неизбежимо!

И тебе ли, не видев собственной беды,

Прозирать судьбу твоего ближнего?

36 Не проси умереть: я не слышу просьб.

А ежели впрямь ты ищешь смерти,

То, будь целый мир наперекор,

Сильный духом всегда в ней властен.

Но пока ты жив —

Раствори темницу твоим невольникам!»

Так молвила героиня

И с пленным волхвом двинулась к скале.

Он освобождает пленников замка,

37 Собственною скованный цепью,

Шел Атлант, и она за ним,

Все еще ему не веря,

Хоть и был он подавлен и убог.

Немного прошли они шагов,

Как явилась в подножии расщелина,

А за ней — ступени винтом

Вверх до самого входа в замок.

38 Подымает Атлант с порога камень,

Весь в странных чертах и тайных знаках,

А под ним сосуды, имя им — урны,

Из них шел дым, а внутри был огонь.

Вдребезги дробит их колдун — и вмиг

Кругом пустыня, безлюдье, глушь,

Ни стен, ни башен,

Словно замка на скале и не бывало.

39 Исчез волшебник,

Как дрозд из сетки,

Замка — нет,

Узники его — на воле.

Дамы и паладины

Из хором очутились в чистом поле,

И вздохнул не один,

Что на воле уж нет того довольства.

40 Здесь Градасс, и здесь Сакрипант,[89]

Здесь Прасильд, благородный витязь,

За Ринальдом шедший из Леванта,

С ним Ирольд, верный его друг;

И вот видит прекрасная Брадаманта

Желанного своего Руджьера,

И он ее узнает,

И идет к ней с приветным ликованием, —

41 Ибо любит ее Руджьер[90]

Больше света, больше сердца, больше жизни

С того самого дня, как пред ним скинула она шлем,

И ранили ее в открытую голову.

Кто и как — об этом долго рассказывать,

Но искали они друг друга день и ночь

В том лесу, дремучем и диком,

А нашли только здесь и теперь.

но Руджьера он заманивает на гиппогрифа,

42 И вот видит он ее, и вот видит он в ней

Единую свою избавительницу,

И таким он полон ликованием,

Что никто его на свете не блаженней.

Вдвоем сходят они в тот дол,

Где красавица венчалась победою,

И глядят: перед ними — гиппогриф,

А на боку его — щит в покрове шелка.

43 Брадаманта идет к его узде;

Конь помедлил, пока она приблизилась,

А потом расширяет крылья

И опять опускается невдали.

А она за ним, а он опять

В воздух, и опять неподалеку —

Как ворона вокруг собаки

То взлетит, то сядет, то тут, то там.

44 Руджьер, Градасс, Сакрипант

И все рыцари, шедшие следом,

Рассеялись по склонам холмов,

Выше, ниже, куда держал крылатый, —

А он,

Не раз и не два погоняв их между скал

По сырым низинам и голым кручам,

Наконец, направил свой шаг к Руджьеру.

45 А и это устроил седой Атлант,

Неустанный в любящем желании

Уберечь Руджьера от грозящей беды —

Лишь об этом мысль его и боль его,

Лишь за этим подослал он гиппогрифа

Вымчать героя из Европы.

Вот Руджьер его тянет за узду,

А тот не хочет идти и упирается.

46 Тогда сходит храбрец с Фронтина[91]

(Так звали его коня)

И садится на ветробежца,

И, пришпорив, бодрит в нем дух.

Разбегается гиппогриф, отталкивается

И — ввысь,

Легче сокола, с которого снят шлычок,

И он взмоет, взвидев добычу.

47 Брадаманта, глядя на любезного[92]

В такой выси и в такой беде,

Цепенеет

И долго, долго не в силах опомниться.

Слышала она, как Ганимед

Был похищен в небо из отчего царства,

И не знает, не то же ли с Руджьером —

Он ведь краше и милей Ганимеда.

48 Другу вслед

Ведет она взглядом, пока хватает взгляда,

А когда он исчезает из виду,

Все летит за ним ее душа.

Вздохи, стоны, слезы

Изливаются без конца и без отдыха, —

Но Руджьера уже не видать,

И глядит она на коня его Фронтина,

и тот уносит его на запад

49 И не хочет его покинуть

В добычу первому встречному,

А хочет забрать с собою,

Чтобы рано или поздно воротить хозяину…