Неистовый Роланд. Песни I–XXV - [24]

(Это значило: перстень; но вслух он не сказал,

Чтобы не пришлось потом расплачиваться).

«Подлинно, спасибо», — говорит Брадаманта.

(Это значило: перстень — моя добыча).

10 Что на пользу — сказано, что во вред

Делу с сарацином — о том ни слова.

У хозяина в угоду ей был скакун,

Удалой для бега и для боя.

Она за него заплатила

И на ясном рассвете пустилась в путь.

Тропа шла узким ущельем,

Брунель был то впереди, то позади.

11 С холма на холм и из рощи в рощу,[85]

Так и взъехали они на ту вершину,

Где видно с Пиренеев в бестуманный день

Францию, Испанию и оба моря,

Как у нас с Камальдолийской горы

И тосканские видно волны, и славянские.

А отсюда крутым и трудным спуском

Они сходят в глубокую долину.

Они подъезжают к замку

12 Посреди долины была скала,

Чья вершина — в венце стальной стены:

Так вздымалась она в самое небо,

Что округа стелилась далеко внизу.

Кто без крыльев, не льстись достичь вершины —

Тщетный труд!

«Здесь, — сказал Брунель, —

Изнуряет колдун в темнице дам и рыцарей»

Брадаманта отнимает перстень у Брунеля

13 С четырех сторон обрывался обрыв,

Падающий вниз, как по отвесу;

Ниоткуда ни лестниц, ни уступов,

По которым можно взойти;

Сразу видно, — лишь крылатая тварь

Могла свить гнездо в таком пристанище.

Поняла красавица: пришел ее час

Отбить кольцо и убить Брунеля.

14 Но противно ей было запятнаться

Кровью презренного и безоружного:

Разве трудно овладеть ей богатым перстнем

Без его погибели?

И Брунель не остерегся:

Она его схватила.

Крепко вяжет к высокой сосне,

А с перста срывает свою добычу.

15 Он рыдал, он стонал, он взывал,

Но не умолил ее к пощаде,

Осторожно сходит она с горы

В ту долину, под самый замок,

И чтобы колдун предстал для битвы,

Трубит в свой рог.

Рог гремит, и она грозящим криком

Кличет злобного в поле и на бой.

бьется с колдуном,

16 Тотчас на гул и голос

Чародей является из ворот —

Крылатый конь его мчит сквозь ветер

На нее, как на оружного мужа.

И сперва воительница радуется,

Что ничем он зримо не опасен:

Ни копья с ним, ни меча, ни палицы,

Чтоб пробить или разбить ее доспех.

17 Только щит у него был на левой руке,

Весь в багряном покрове шелка,

Только книга в правой, но, читая в книге,

Он являл очам дивные чудеса,

То казалось во мгновенье века,

Что он мчится копьем наперевес,

То разит клинком или палицею, —

А меж тем он был далек и недосягаем.

18 Только конь был не мнимый, а истинный,[86]

Конь, исчадье кобылицы и грифона:

Перья и крылья — в отца,

И передние лапы, и лоб, и пасть,

Остальное же все — как у матери.

Имя ему было — гиппогриф,

Водятся такие (но редко)

На Рифее, обок льдистого моря.

19 Силой чар стяжал его колдун,

И никто другой ему стал не надобен:

Неустанным трудом

В месяц он взнуздал его под седло и повод.

На земле и в небе, на юг и север

Он ристал на нем, не зная равных.

Да, средь призрачных его чар

Только конь и был настоящим.

20 Все иное было навождением,

Где вставало черное белым.

Но в поединщице не было испуга —

Ее перстень хранил ей верный взгляд.

Она сеет удары в ветер,

Она мечет коня вправо и влево,

Она тщетно Ъилится и бьется, —

Но затем лишь, что так ей было велено.

21 А поратовав верхом,

Сходит она с седла на землю,

Чтоб вернее достигнуть своего, —

Был и это урок умной волшебницы.

И тогда последней своею чарой,

Не зная и не чая отпора,

Раскрывает колдун свой щит,

Чтоб низвергнуть врага заветным блеском.

22 Он бы мог раскрыть его сразу

Не мороча воителей игрою, —

Но ему был сладостною потехою

И разбег их копий, и размах мечей.

Так хитрый кот

Вновь и вновь заводит шутки с мышью,

А когда прискучит забава —

Вдруг прикусит и бросит насмерть.

23 Маг — как кошка, а враг — как мышка:

Так бывало в прежних его схватках,

Но не так было в этот раз,

Ибо на персте у противницы был перстень.

Зорко и твердо она следила,

Чтобы не было волхву перевеса.

А завидев раскрытый щит —

Сжала веки и упала наземь:

24 Не ослеплена,

Как другие, блеском ярого металла,

А затем, чтобы обманувшийся чародей

К ней спустился со своего коня.

И она не обманулась в умысле:

Чуть коснулась голова ее земли,

Как летун учащает взмахи

И широкими кругами идет на спуск.

и побеждает его

25 Щит вновь под платом,

Он крепит его к седлу

И сходит к лежащей пешим,

А она ждет, как волк в кустах козленка.

Он рядом — и она на ногах,

И схватила, и ему не вырваться.

Книгу, где вся ратная его снасть,

Злополучный оставил на траве,

26 И была при нем только цепь,

Что всегда он носил на поясе, —

Потому что шел он ее связать,

Как уже и прежде стольких связывал.

А теперь он лежал перед победительницей,

Беззащитный,

И не диво, ибо не ровня —

Он, старик, и она, могучая.

27 Она вскидывает победную руку —

Отсечь сраженному голову;

Но глядит ему в лицо и отводит удар,

Гнушаясь недостойным отомщением.

Она видит пред ней в последней беде —

Чтимый старец с печальным ликом,

Лоб в морщинах, седые кудри,

И ему лет семьдесят или близ того.

28 «Возьми, юный, жизнь мою, ради неба!» —

Молвит старец, в гневе и горе.

Но как рвется он отдать жизнь,

Так она противится отнять ее.

А желает она узнать:

Кто он? и зачем он воздвиг

Здесь, в глуши, свой оплот? и зачем

В целом мире сеет он погибель?

Но Атлант любит Руджьера и хочет укрыть его от опасностей

29 «Ах, не по недоброму умыслу[87]

Взнес я замок на высь утеса, —