— Играете?
Скридон застегнул одну пуговицу на пиджаке, посмотрел, идет ли ему, и снова расстегнул.
— А в это играют вдвоем?
— Вдвоем.
Помогая ей расставлять шашки, Скридон спрятал две в карман, потом они вместе стали искать их по всему клубу. Искали долго, и только когда инструкторша улыбнулась ему раза два да еще оперлась на его плечо, чтобы влезть на стул, только тогда Скридон нашел пропавшие шашки, которые лежали, конечно, между стульями.
Потом парень внимательно выслушал объяснение игры, но, как только Николаева двинула первой шашкой, засунул руки в карманы.
— Это напрасно… У меня только четыре класса.
— Ничего, научишься.
Увидев, что у него осталось мало шашек, Скридон показал ей воробьиное гнездо под стрехой, и, пока она его разглядывала, украл у нее несколько шашек, оставив приблизительно столько же, сколько было у него.
Николаева, казалось, ничего не заметила, но через три минуты у Скридона уже не было ни одной.
— М-да… Плохо дело.
И еще дважды говорил он «плохо дело», но четвертую партию Николаева позволила ему выиграть. Едва он забрал у нее последнюю шашку, как тотчас же подозвал пришедших в клуб ребят.
— Смотрите, ребята! Я только что научился играть и уже победил.
— Врешь.
— Вру? Я вру? Товарищ Николаева, скажите…
И когда Николаева подтвердила перед всеми, что проиграла партию, Скридон прищурил один глаз и щелкнул языком: дескать, мы тоже не лыком шиты.
Потом он отозвал в сторону ребят, каждого поодиночке, и сказал им, что танцевать с инструкторшей они могут, но чтобы никто и не подумал провожать ее домой — он уже договорился с ней.
Проводил он ее или нет — разве можно узнать у Скридона? Только вернувшись домой около полуночи, он, недолго раздумывая, из своей палочки нарезал шашек, а доску соорудил из переплета старой книги «Житие святого Фомы». Встал до света и, пока его мать засыпала муку для мамалыги, расставил их на столе.
— Мама, идите-ка сюда.
— Чего тебе?
— Так не могу сказать, подойдите поближе.
Мать подошла, вытирая руки.
— Ну?
— Значит, эти красные — ваши. Белыми играю я.
— Ну-ну.
— Вы можете двигать одной шашкой. Только помните, что я ее у вас заберу.
— Господи, Скридон, у тебя только глупости в голове! Лучше бы вышел и накормил уток, а то они ходят голодные вокруг хаты.
— Пусть себе пасутся. Птица зелень любит.
Но уже всходило солнце, и надо было ехать пахать. Скридон сунул шашки в котомку — найдет он в поле какого-нибудь игрока.
Время пахоты уже прошло, для прополки рано, и в поле было пусто — лишь кое-где на склоне холма одинокий пахарь чертил борозду за бороздой. Скридон сдвинул шляпу на затылок, держал плуг одной рукой и смотрел во все стороны даром, что ли, он взял с собой эти шашки? Поодаль увидел девушку, узнал ее, протяжно и красиво свистнул, как делал всегда, когда мать его сомневалась, выйдет ли из него толк.
— С ней-то я поиграю!
Но в этот день солнце словно напилось пьяным — вот уже подошло к зениту, а потом остановилось на месте, будто собиралось вернуться назад. В конце концов Скридон предоставил его самому себе. Задал корм лошадям, взвалил котомку на плечо и направился к девушке.
— Эге-ге, Домника! Положи-ка сапу, пусть она отдохнет, а то потом будешь просить, чтоб я отвез ее домой на подводе.
— А если моя сапа не устает?
— Это ты мне говоришь?
И, чтобы не осталось никаких сомнений, Скридон уселся на землю как раз там, где остановилась девушка, опорожнил котомку.
— А что это такое, Скридон?
— Турецкие бобы. А ну, подойди, я тебе погадаю, когда выйдешь замуж. Смотри, эти, белые, — мои. Красными будешь играть ты.
Домника заколебалась.
— Да мне еще много сеять, Скридон.
— Брось, я сам посею. Сколько у тебя здесь? Полгектара? Вечерком заскочу и сделаю все.
Домника проиграла первую партию, но, увидев, что проигрывает и вторую, лукаво посмотрела на него.
— А где твои лошади, Скридон?
Скридон быстро поднялся, посмотрел на телегу, которая одиноко стояла, вонзив дышло в небо.
— Вот черти! Пошли на водопой. Ничего, я их найду.
Все же вынужден был собрать свои шашки.
— А ты чертовски хорошо играешь, Домника. Голова закружится, пока заберешь у тебя шашку.
Домника ответила горделиво:
— А ты что хотел? Чтобы я отдала их даром?
Скридон постоял в раздумье.
— Знаешь что? Прихода вечерком в клуб. Посмотрю, как ты будешь играть костяными.
— Да разве тебя найдешь в клубе!..
Скридон почесал затылок.
— Тогда я зайду за тобой. Приду в воскресенье. После обеда.
— Приходи.
Парень, взвалив котомку на спину, сделал несколько шагов и остановился.
— Только слушай, Домника. Чтобы ты мне была дома, а то я рассержусь. А если я рассержусь — баста. Ни за что не помирюсь.
— Такой ты злопамятный?
— Что поделаешь? Характер… — И пошел к своей подводе, тяжело ступая под бременем несокрушимого характера, которым его наделила судьба.
