Небесный город - [36]

И так мой распорядок был теперь таким: подъем в шесть утра по внутренним часам, зарядка (сто шестьдесят отжиманий от пола, сто шестьдесят раз прокачать пресс, сто шестьдесят приседаний), холодный душ, завтрак, который был так же хорош, как и обычно, медитация и одна фигурка из бумаги, только не черной. Потом повторить от зарядки четыре раза и лечь спать. Но это если не поведут на допрос. Если поведут, то придется сместить часть занятий на чуть позднее время.

Прошло два дня после получения мною бумаги, и четыре дня с последнего допроса. Я начала готовиться к самому худшему для себя — к тому, что меня выдадут холрам. А это верная смерть. Значит, надо будет бежать.

И я начала готовить себя к этому, добавив пару сложных упражнения на растяжку мышц.

Но прошло ещё двенадцать часов, и пришел ксенопсихолог. Он был бледен, как смерть, но боялся он уже не меня.

— Что случилось? — спросила я. — Меня заочно приговорили к смертной казни и вас попросили сообщить мне об этом.

Неудачная шутка — в Конфедерации смертная казнь была заменена гуманным пожизненным содержанием человека в тюрьме. Да, уж, гуманно. Что в этом гуманного? Что гуманного в том, что человека запирают как дикого зверя в клетке, лишают всех возможностей общения, саморазвития, даже того, чтобы он обслуживал себя сам? И просить помилования можно только через двадцать лет. Это в так быстро меняющемся мире. Ещё есть и этическая сторона вопроса — приговоренного к пожизненному заключению содержат на деньги налогоплательщиков, в том числе и тех людей, которым он причинил боль, убив их родственников или просто дорогих им людей.

Трусы они все тут в этой Конфедерации. Так бояться смерти, что их становиться просто жаль. «Почтение перед жизнью» — так они это называются. Хорошо, ещё не додумались стирать память у преступников и отпускать их в новых мирах (где и с нормальной памятью не всегда можно выжить), как это делают в Соаха.

Нет, настоящий гуманизм на Кордже и у нас. Особенно на Кордже. У них там вообще преступность почти нулевая. У них, как и в ряде городов холров, родственникам приговоренного к смерти высылают счет за пулю или электричество, или смертельную инъекцию после процедуры. У нас они это обязаны оплатить. На Кордже — дело добровольное. Но если родственников нет или они не хотят платить за его казнь, то приговоренный сам должен заработать себе на казнь, в течение пяти лет в исправительном учреждении. Только на Кордже очень мало статей, по которым приговаривают к смертной казне и такое мощное расследование проводиться, что ошибок просто не бывает. Кстати, работа наемного убийцы карается у них двадцатью пятью годами каторги на астероидах. А вот пиратство, работорговля, изнасилование, особенно несовершеннолетних (то есть детей младше четырнадцати лет), наркоторговля, убийства по причинам любых розней или деятельность маньяка-убийцы, карается смертной казнью. Во всех остальных случаях трудовые лагеря, домашние аресты, каторга на астероидах.

У нас все по-другому — смертная казнь для наемных убийц и людей, убивающих по причинам розни. А для остальных тюрьма на разный срок. Самое обидное, что за убийство человека дают максимум десять лет, как и за наркоторговлю или воровство в особо крупных размерах, то есть украл пару-тройку миллионов, к какой-нибудь ещё семье не принадлежишь — всё иди в тюрьму. А если принадлежишь к семье, то родня тебя вытащит или посадит окончательно. Семейственность у нас очень сильна. Чересчур сильна.

Но вернемся в настоящее.

Ксенопсихолог мотнул головой и, наконец, с трудом смог выдавить из себя:

— Сиол. Следователь Сиол. На него напали неизвестные. Вы знаете, кто это может быть?

— Откуда. Я сижу здесь. Или это случилось после чего-то, — пожала плечами я, изображая равнодушие. Но, честно говоря, я испугалась — так и до меня доберутся, а я сижу тут как хищный зверь в клетке.

— На него напали, очень стремительно.

— Он что-нибудь заметил?

— Не знаем. Он в реанимации и без сознания. Вас ведь могут пытаться убить? — жестко и с нажимом в голосе проговорил он.

Нет, мальчик так дела не делаются, угрожать нужно спокойно, без нервозности.

— Да. И они могли узнать, что я здесь. И вполне вероятно, что они попытаются убрать меня как звено между Багряным Магистром и Законниками. Конечно, я могла бы попытаться откупится от них, выдав место нахождения опального Магистра.

— И почему вы этого не делаете?

— Я не знаю где Магистр. Это во-первых. А во-вторых, я ничего не выиграю кроме пары минут жизни: они меня все равно убьют — я живой свидетель их преступлений, сговоров, фактически геноцида населения ряда районов из-за равнодушия и формального подхода к решению жизненно важных вопросов. Нет, склонностью к самоубийству я никогда не страдала.

— Кого они могли послать за вами?

— Понятия не имею: у них большой выбор. Специалисты в любых областях, даже хакеры, способные пролезть в систему безопасности любой военной базы. А почему вы спрашиваете меня здесь? Вы теперь следователь?

— Это ещё не решено, — буркнул он. — Что ещё можете вспомнить?

— Ничего, — я пожала плечами. — Только жить очень хочу. Думаю, лучше выпустить меня на свободу — там им будет труднее до меня добраться. А если и доберутся, то меньше людей пострадает при этом.