Небесные побратимы - [33]

И снова пилот на передовой. В б-м корпусном авиаотряде Западного фронта он совершает разведывательные полеты, бомбит скопления войск и боевой техники противника, шефствует над ремонтными службами, обучает молодежь… По инициативе капитана Евграфа Крутня в 1916 году в русской армии организовалась истребительная авиация. В Киев из белорусского города Несвижа пришла телеграмма: «Ввиду выдающихся способностей прапорщика Ефимова управлять быстроходными самолетами ходатайствую о переводе его в четвертый отряд истребителей. Юнгмейстер» [53]. Любитель скоростей, мастер пилотажных фигур попал в свою стихию. В составе отряда он отправился на Румынский фронт, под Констанцу [54].

Тимофея Ефимова война застала в Курске, где он проводил демонстрационные полеты с каскадом фигур высшего пилотажа. После Балканской войны его сразу же завербовал бойкий импрессарио, не сомневаясь в успехе у публики героя осады Адрианополя. И младший Ефимов возобновил свои гастроли. Газеты сообщали о его полетах в Екатеринославе, Киеве, Одессе, о перелете из Новочеркасска в Сулин. Тимофей одним из первых освоил выполнение знаменитой «петли Нестерова». Поэтому в четырнадцатом году его пригласили показать высший пилотаж в Кишиневе, на празднествах по случаю открытия там памятника Александру III, на которых присутствовало царское семейство. Но младший Ефимов откровенно признался своей невесте Нане, также наблюдавшей эти фигурные полеты, что не испытывал к этой разряженной монархической компании никаких верноподданических чувств. Сказывалась солидная политшкола старшего брата Владимира, вспоминались уроки забастовок на железной дороге в девятьсот пятом.

Летал, старался, крутил в кишиневском небе «мертвые петли» для Нани. Пора бы уже обзавестись семьей и зажить спокойной жизнью. А тут снова война!

Однако на сей раз военная страда Тимофея миновала. Медики обнаружили у него болезнь глаз и отчислили из авиаотряда. Пилот пережил тяжелую моральную травму. В результате лечения в госпитале зрение несколько улучшилось, и Тимофея направили инструктором в недавно открытое в Симферополе отделение Севастопольской летной школы. Итак, в авиации удалось остаться [55].

Интернированный

С началом первой мировой войны звучавшее на немецкий лад название столицы России «Петербург» заменили русским «Петроград». В городе на Неве произошли глубокие изменения, которые сразу почувствовал Черкезов, командированный сюда с фронта для освоения новой боевой техники. Народ роптал, высказывал недовольство затянувшейся войной, жертвами, лишениями, разгулом спекуляции, длинными очередями у хлебных лавок. Трудовой люд голодал, а богатеи, высшее офицерство, знать, как ни в чем ни бывало, по-прежнему кутили в ресторанах… Болгарин не досчитался многих друзей. Тяжелый осадок в душе оставила встреча с семьей Николая Костина. Никак не укладывалось в голове, что этого веселого, общительного парня нет в живых, он умер после тяжелой болезни в конце четырнадцатого. Почти в то же время, что и Костин, погиб в катастрофе при испытании нового аэроплана Евсюков.

Черкезов в Гатчинской авиашколе осваивал аппарат французской конструкции «Дюпер-дюссен». «На одном из занятий я невзначай более энергично, чем полагалось, потянул ручку управления, и самолет быстро оторвался от земли, - вспоминал Сотир. - Но взлетел все же благополучно… На небольшой высоте сделал круг и сверху увидел разгневанное лицо начальника подразделения, штабс-капитана Горшкова… Потом мне рассказали, что он осведомился обо мне: «Кто этот сумасброд?» - «Болгарин». - «Ну лети, лети, черт этакий! Посмотрим, как сядешь!»

Но Сотир не сплоховал, приземлился удачно. Встал перед командиром навытяжку:

- Виноват!

- Набезобразничал, красавец! Да знаешь ли ты, что за такое самоуправство полагается?…

Поскольку и летчик и самолет оказались в целости, штабс-капитан поостыл.

- Интересно, сможешь ли ты так повторить приземление?

- Так точно, смогу, - ответил Черкезов.

- Не сейчас, а завтра утром… - уже добродушно возразил Георгий Георгиевич Горшков.

После Великого Октября Горшков вступил в ряды Красной Армии, занимал в ней командные посты. Добрый след оставил этот деловитый, чуть суровый человек в душе Сотира.

- Так я начал летать на новых аэропланах самостоятельно, - подытоживает свои воспоминания о Гатчинской школе Сотир. Весной пятнадцатого года он получил на петроградском заводе самолет и отправился с ним на фронт. Его назначили в 11-й истребительный авиаотряд, первым командиром которого был прославленный Нестеров. В дневнике боевых действий этого отряда, хранящемся в Военно-историческом архиве СССР, есть запись: «Чиновник Черкезов на самолете «Дюпердюссен» № 91 производил разведку войск противника по приказанию… штаба 3-й армии 22, 24, 27, 28, 30 апреля 1915 года и налетал за это время 6 часов 15 минут»56.

И тут Сотира настигла настоящая беда: его родина - царская Болгария вступила в войну на стороне кайзеровской Германии! Что ж, от царя Фердинанда этого следовало ожидать!… И все же известие потрясло. Черкезов чувствовал себя человеком, которого подло предали. Трудно было смотреть в глаза своим товарищам по авиаотряду…