— Простая фамилия — Клон.
— Что это за фамилия?! — возмутилась женщина.
— Не хуже чем Буш, не лучше чем Путин.
— Да как ты смеешь! — её очки от повышенного давления запотели.
— Беру фамилию Клон.
Она быстро записала и не поднимая головы, нервно произнесла:
— За паспортом придете через неделю, гражданин Клон.
Так, в миру, появился Максим Клон. Истинный ариец. Со временем, как гадкий утенок, я превратился в высокого и голубоглазого блондина.
После обезьянника и школы я попал в хабзарню — профессиональное, да еще техническое — училище. Профиль, как и судьбу, выбрали за меня. После окончания училища, меня определили на завод, в энергоцех, теплосантехнический участок. Так как до этого все в мое жизни было не столь главным и обязательным, предисловие на этом можно закончить.
Падает занавес, живо готовится новая сцена…
Марш «Славянки», проводы в армию.
ПУ — всего лишь маленькое «пу». Для тех, у кого нет воображения — призывной участок.
Стадо наголо бритых «баранов», заводской автобус раскрыв дверцы выплюнул на черный плац комендатуры.
— Короче ребята, служите Родине достойно. Надежно защищайте незыблемые границы: на земле, воде и небе, — произнес краткую напутственную речь заместитель главного инженера по общим вопросам. Хорошая должность, если касается не частных, а общих вопросов.
К заму подлетел лейтенантик, как мумия, весь перевязанный портупейными ремнями.
— Сколько?
— Станкостроительный: двадцать шесть повесток — двадцать шесть голов.
Лейтенант пробежал глазами по бритым макушкам, на которых вспыхивали веселые весенние зайчики.
— Принято, — он заскрипел портупеями, вложил в папку повестки и общий список.
ЗГИпОВ — влез в автобус, махнул рукой и крикнул водителю:
— Трогай!
Последнюю пуповину, связывавшую нас со станкостроительным, обрезали закрываясь ворота украшенные красными звездами. Лейтенант облизал губы, улыбаясь, посмотрел на строй.
— Ну, что орлы, так и будем стоять? На медкомиссию — живо! — Он показал на вытянутое, белое здание комиссариата. Там у крыльца, шумела толпа бритоголовых, успевших пройти медкомиссию.
— За вами уже купцы приехали, — объявил лейтенант.
Мы, заводские, гуськом потянулись к комендатуре. Поднялись по щербатым ступенькам, прошли мимо комнаты с дежурным офицером, и попали в зал ожидания. Меблировка помещения состояла из театральных скамеек, окна тоскливо смотрели на плац.
— Так, — суетился лейтенант, — сейчас я раздам ваши медкарты и вы разденетесь. Список составлен согласно алфавитных данных, когда услышите свое имя, проходите в ту дверь, — он показал куда. Над дверями висела желтая лампа, забранная в железный корпус.
— По сигналу, лампы. Всем всё ясно?
Кто-то поинтересовался:
— Как раздеться?
— Я же ясно сказал — раздеться, что означает до гола.
— До плавок?
Офицер вздохнул:
— Боже, каких идиотов призываем. Раздеться до гола, что означает полностью. — Он раскрыл планшетку, уставился в список.
— Абакумов Андрей Анатольевич?
— Я!
— Да, ты. Возьми карту, пойдешь первым. Раздевайся и живее.
— Баранов Николай Петрович?
— Я.
— Гнеденок Кирилл Валерьевич.
— Я!
На мне лейтенант запнулся:
— Клон Максим…э-э-э…как твое отчество? Написать забыли.
— Я! — выкрикнул делая шаг. — Не забыли, все правильно.
— Как верно?
— У меня нет отчества.
— Как нет? Это не положено, — лейтенант растерянно покачал головой.
— Это уж как у кого получилось, — философски заметил я.
— Молчать! — закричал лейтенант.
Всем известно, что крик, как голосовая модуляция, является защитной реакцией на незнакомое. Я вырвал медкарту, отошел в сторону и принял участие в общем стриптизе.
— Идиоты, — краснея, пробормотал лейтенант.
Сложив узел с одеждой подле стены, сел сверху, чувствуя себя полным нудистом.
Наконец стали вызывать, как выразился лейтенант, согласно алфавитных данных.
Рядом, примостился парень. Мне он показался знакомым и не мудрено: мы все были братьями-клонами: голые и лысые.
— Хвалей, Дима, — представился он. — Я тебя знаю, ты с энергоцеха, а я на электротехническом участке работал.
— Может и встречались, — я заглянул в большие серые глаза, спрятанные за круглыми стеклами очков. — Сейчас никого не узнаешь — все на одно рыло.
— Это точно, армия стирает индивидуальность, сплошной монолитизм — Хвалей улыбнулся, поправил очки.
«Вот умник нашелся», хмыкнул про себя.
Парень поставил карточку на живот, используя её как фиговый листок, сцепил руки на коленях. — Интересно, куда нас отправят? Не слышал откуда купцы приехали?
— Какая разница. Нас в армию отправят.
— Нет, разница есть.
— И куда ты хочешь? — насмешливо поинтересовался я.
— В десантные войска, но боюсь, что из-за очков не возьмут. А ты?
— Не думал об этом, — я пожал плечами, отмечая про себя что «умник» еще вдобавок романтик. — После обезьянника и хабзарни мне все равно куда.
— Ты был в отказнике?
— Был.
— В котором?
— Тебе что?
— Я из восьмого.
— Третий, — знакомство скрепили крепким рукопожатием. Обезьянник — это пожизненное братство.
— Теперь понятно, почему у тебя нет отчества.
— Но у тебя есть, — хмыкнул я.
— У меня другая история, — Хвалей пожал плечами, грустно улыбнулся. — Кажется твоя очередь, — он кивнул на лампочку.
