Неаполь и Тоскана. Физиономии итальянских земель - [81]

От Сиены к юго-западу по направлению к Массе Маремманской (которую ни почему ненужно смешивать с Массой Каррарской), идет очень живописная холмистая местность, то повышаясь, то понижаясь, образуя мягкие, волнистые линии на горизонте. Приближаясь в низменной Маремме, холмы эти принимают более и более угловатые формы, низменные долины между ними попадаются чаще и больше; вся эта цепь обрывается наконец в виде уступов или скал известково-глинистого свойства, за которыми расстилается наконец совершенно ровный и низменный широкий морской берег, поросший мелкими и колючими кустарниками, а местами густой сочной зеленой травой.

Сиенские холмы считаются самым плодородным местом во всей Тоскане. Поземельная собственность здесь ценится очень дорого и приносит большой доход. Я имел случай близко познакомиться с состоянием здешнего сельского хозяйства, и хотя это и не относится прямо на предмет моих писем, скажу о нем здесь несколько слов.

Больших имений в Тоскане мало, под Сиеной их нет и вовсе, за исключением разве поместий сенатора Джорджино, здешнего Шереметева[275]; но и те разделены на мелкие участки, часто несмежные между собой… Вся буржуазия, богатая и средней руки, обитающая в соседних торговых и промышленных городах, спешит при первой возможности обзавестись небольшим поместьем неподалеку от Сиены. Есть несколько старых аристократических семейств, владеющих тут же участками земли; но их немного, и все они за последнее смутное для Италии время сочли за лучшее отделаться от поземельной собственности… Эти землевладельцы при распоряжении своими имениями вовсе не имеют в виду сельской торговли, а только удовлетворение собственных своих потребностей; от этого большая часть поместий, даже на расстоянии нескольких десятков миль от города, имеет характер загородных дач или вилл, правда, без особенных затей барской фантазии, но также и вовсе не похожих на поместья южной Италии, где земледелие составляет одну из главных отраслей богатства страны…

Построив себе загородный замок и окружив его маленьким садом, весьма непохожим на английские парки, тосканский землевладелец пользуется по-своему остающимся за тем количеством земли и, – странная слабость всех помещиков! – заботится единственно о том, чтобы ему меньше приходилось покупать у других. В этих видах рассаживает он на 4-х, 5-ти принадлежащих ему десятинах пшеницу и оливы, кукурузу, горох, бобы, капусту, коноплю и пр., пр.; не забывайте, что самое существенное во всем этом виноградник и что следовательно под него нужно оставить немалое пространство: всякий тосканский землевладелец продает непременно вино и оливковое масло. Это последнее вывозится в большом количестве на острова здешнего архипелага, а часто и за границу: Сиенское красное вино, vino delle Colline, а в особенности сладкое Aleatico пользуется большой славой во всей Италии…

Не могу с точностью определить, насколько теряют с практической стороны тосканские землевладельцы от подобной системы хозяйства; но с точки зрения художественной, местность эта выигрывает много. Действительно, я редко видал такие красивые места, как в сиенских холмах; нет здесь, правда, никаких, ни природных, ни искусственных великолепий, но мягкая, волнующаяся линия гор, затопленных в самой разнообразной растительности, и светлые стены вилл и хижин земледельцев, вырисовывающиеся на этом богатом фоне, всё это до нельзя привлекательно и имеет какой-то грациозный веселый вид, отражающийся и на характере самых жителей… В самом деле, Сиена слывет самым веселым городком, и слывет не без основания…

К сожалению, это веселье имеет свою изнанку: здесь вы без малейшего труда понимаете и видите в действии и в лицах всё то, что нелепого развило и выработало в Италии ее исключительно городовое общинное устройство: города здесь живут паразитами на счет сельских классов, презирая их и сами ненавидимые ими в свою очередь…

Тяжело положение итальянского земледельца и всего тяжелее, может быть, именно в этой веселой, цветущей части Тосканы. Изнеможенные, бледные и худые, согнувшись в дугу, роются они целый день в земле, которая словно также за одно с горожанами признает их какими-то париями и даже не оказывает на них своего благотворного влияния, благодаря которому, во всех частях света, земледельцы хоть физически здоровее горожан. Здесь напротив. Решение этой странной загадки я нашел очень скоро, когда мне удалось увидеть осенью две, три вспаханные десятины земли. Дело в том, что всё это плодородие сиенских холмов чисто искусственное: вы не только нигде не встретите здесь чернозему, но едва ли, перенеся с собою наши русские взгляды на землю, найдете во всей провинции клочок земли, стоящий быть обработанным: всюду известняк и беловатая глина, редкими местами, и то возле лесков и садов, попадутся вам полосы красноватой железистой глины, удобренной слабыми процентами органического вещества; гораздо чаще целые непроницаемые слои известкового шпата с природными и незатейливыми инкрустациями из кремня, и только на некоторых вершинах высоких холмов белый мрамор, вообще очень низкого качества, – почему его и не выламывают… Все эти роскошные сады, нивы и цветники – плод упорного труда целой касты народонаселения, которая по странной ли игре случая, или по другим причинам вовсе ими не пользуется…