Не в Канзасе - [3]

Шрифт
Интервал

Здравствуй, сестра. Что сегодня на карте погоды —
Снова у нашей вселенной тяжелые роды?
Снег, проливные дожди или пыльные бури?
Все, что здесь есть, кровоточит и температурит.
Здравствуй, родная. Спешу поздороваться первым…
Мы из Сибири, сестренка – железные нервы.
Ты мою жизнь на четыре часа обгоняешь.
Редко смеемся. А чаще… ну, ты понимаешь.
Здравствуй. Весна, говорят, задержалась в дороге,
Веришь? Не очень… А нужно-то, в общем, немного —
День простоять, да потом еще ночь не бояться,
Слышать, как дышит во сне, и за руку держаться.
Видеть лицо – не такая уж надобность. Впрочем,
здорово, если во сне. И того, кого хочешь.
«Аська» – онлайн. Без Сибири, конечно, не воин.
Здравствуй, сестренка. Ты рядом.
Я снова спокоен.

В Сибирь

С хрустом наступив на клятву, раздавив ее в осколки,
Ехал я, такой помятый, в Абакан на верхней полке.
Не о чем тут спорить, право, незачем тут тратить слезы.
Вот и ладно, вот и славно, вот и ни к чему угрозы.
Разобравшись с обещаньем, плюнув на большие планы,
Похмелившись на прощанье, очень просто, очень странно —
Ехал по большой Сибири, собирая в горсть удачу,
В коммунальном общем мире, с одиночеством впридачу.
Ехал по дурным приметам, прорубаясь сквозь прогнозы,
Пробуксовывая летом, а зимою – сквозь морозы.
Ехал как Емеля к щуке, как Иван-Царевич – к волку,
Взгромоздивши «аз» на «буки», как багаж на третью полку.
Сколько рельсы ни петляют, шпалы кончатся когда-то.
Вот тогда и повстречают, то ли водкой, то ль ухватом.
Вот тогда тоску проводим, шлепнем звезды на погоны…
А пока – состав отходит. Просьба всем пройти в вагоны.

Бессонница

Шаги патруля по осколкам разбитых зеркал.
Мой друг, ты опять этой ночью успешно воскрес?
Я слышал, что ты до заката вчера умирал,
А после восхода из гроба тихонько исчез.
Твоим Вавилоном теперь управляет другой —
Он даже меня пригласил в свой предвыборный штаб.
Здесь, знаешь ли, выгодно быть молчаливым слугой,
Поскольку, кто тих языком, тот глазами не слаб.
Куда ты уходишь, звеня жестяною сумой,
Пытаясь одною улыбкой кормить и спасать?
По улицам, крапленым ветром, ножом и чумой,
Под небом, с которого можно романы писать.
Когда ты идешь – босиком по январской земле,
Бессонница лижет патрульным седые виски.
А я, без огня, грею руки в остывшей золе,
Пока не услышу дыханье у левой щеки.

Мир

Мир как полный стакан – принимаешь, так пей. Постарайся не расплескать.
Этой ночью твой дом из одних дверей, но кого в эти двери ждать?
Ночь царапает стекла и дышит в стекло, как большой неуклюжий зверь.
И пока твое солнце еще не взошло, хорошенько замки проверь.
Он сидит за столом и листает альбом, вспоминая врагов и друзей.
В его доме бардак, в его мыслях облом, в его памяти пыльный музей.
Ночь стоит за плечами послушной женой, и холодные пальцы легки.
А внутри что-то рвется замерзшей струной, выдирая из сердца стихи.
Этой ночью и вовсе не время решать, это время осталось вчера,
Можно только сидеть и почти не дышать, коротая часы до утра.
Мир как полный стакан, но никто не придет, чтобы выпить его помочь.
Этой ночью он здесь никого не ждет. Он читает и слушает ночь.

Авель

Вечер стирает тени, уводит их на аркане,
Ветер хлопает ставнями, гасит вокруг фонари.
Авель, так твою мать, где же теперь брат Каин?
Что ты глядишь вокруг? Ты на меня смотри.
Кровь на руках тепла, греет не хуже меха,
Краска, не больше того. Смоется на раз-два-три.
Авель, ты бросил кирпич, неужто тебе не до смеха?
Что ты глядишь вокруг? Ты на меня смотри.
Небо пустынно и хмуро. Хоть плюй в него – не ответит.
Ты опоздал, для тебя больше не будет зари.
Авель, твой маузер быстр, тебя не осудят дети…
Что ты глядишь вокруг? Ты на меня смотри.
Нос обоняет гарь до каменных ребер мира.
Богу – приятная жертва, себе – стада забери.
Авель, куда ты бежишь, кто приютит дезертира?
Что ты глядишь вокруг? Смотри на меня, смотри!

Самайн

Самайн! Открыто настежь холодное небо,
И звезды валятся прямо в твои ладони.
Самайн. Забытый привкус горелого хлеба.
Сегодня мертвых с порога никто не гонит.
Самайн! Круги костров опаляют душу,
По венам течет не кровь – ледяная брага.
Самайн! Сегодня мертвые шепчут в уши
Живым такое, что хочется петь и плакать.
Самайн! Заштопан мир костяной иглою,
В прорехи ветер мечет горстями грозы.
Сегодня мертвые пьют наравне с тобою,
В железной кружке мешая со спиртом слезы.

Черная пешка

Черная пешка на белой клетке,
Что ты здесь делаешь, как ты ходишь?
В темном метро на зеленой ветке
Партию мысленно хороводишь.
Черная пешка, кто здесь играет,
Кто назначает правила боя?
В левой ладони – ключи от рая,
В правой – заначка на случай запоя.
Каждая строчка – вызов терпенью.
Начали с шаха, кончаем матом.
Младшей фигуре на усмотренье —
Жить. И играть по чужим раскладам.
Вновь к миттельшпилю ведут все двери —
Неумолимо, без отклонений.
Видишь, и правда – Москва не верит
Просьбам, слезам и часам сомнений.
Черная клетка милее белой.
Но обжигает подошвы снова
Красная площадь – горячее тело
Города.
Ждущего и чужого.

Случай

Мне только что выпал случай, тяжёлый железный кубик,
Шанс доказать, что я лучше, не выбиваясь из рубрик.
Шанс удивить прохожих. И, сидя на тротуаре,
Светить веселою рожей, пока не арестовали.
Мне только что вышло боком, аукнулось без оглядки.

Еще от автора Вадим Викторович Шарапов
Командир Особого взвода

Война в этом мире началась примерно в то же время, что и в нашей реальности – 1939–1941 годы, но растянулась на десятилетия. «Особый взвод» состоит из бойцов, в разной степени владеющих магическими искусствами и боевыми навыками. Также в рядах особого взвода могут служить не-люди – альвы. Работа особого взвода смертельно опасна. Поэтому все его члены вычеркнуты из списка боевых частей и из списка живых. Особый взвод подчиняется только спецкомандованию. И воевать им придется против особых частей вермахта, состоящих из различного рода колдунов, магов и призванных магических существ, а также из «другого народа» – расколовшегося на две враждующие части племени альвов.


На всех фронтах

Первое место на литературном конкурсе, "Сибкон-2007".


Забытое и пройденное

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Доля ангелов

Истории бывают разные. Некоторые поучительны. Некоторые — неприятны. Некоторые затянуты так, что рассказчика такой истории хочется подвергнуть мучительной смерти уже после того, как песочные часы перевернули всего лишь второй раз. На некоторых историях лежит печать тайны, и у них нет настоящего конца, потому что его некому рассказать. Здесь рассказчик есть. И он к вашим услугам.


День Космонавтики

«В Центре управления полетами было непривычно тихо.Большой транспарант «С Днем космонавтики, дорогие коллеги!», вывешенный над стеклянными дверями, чуть слышно шуршал под струей прохладного воздуха из кондиционера…».


Рекомендуем почитать
Моя прекрасная хэри

Моя самая старая сказка. Новогодняя. Про девушку, которая слишком увлекалась чудесами. И про волшебника, который в них не очень-то верил.


Мой друг тасманийский дьявол

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кацап

Он мечтал намыть золота и стать счастливым. Но золото — это жёлтый бес, который всегда обманывает человека. Кацап не стал исключением. Став невольным свидетелем ограбления прииска с убийством начальника артели, он вынужден бежать от преследования бандитов. За ним потянулся шлейф несчастий, жизнь постоянно висела на волосок от смерти. В колонии, куда судьба забросила вольнонаёмным мастером, урки приговорили его на ножи. От неминуемой смерти спасла Родина, отправив на войну в далёкую Монголию. В боях на реке Халхин-Гол он чудом остался жив.


Total Dream

Дример — устройство, позволяющее видеть осознанные сны, объединившее в себе функционал VR-гаджетов и компьютерных сетей. В условиях энергетического кризиса, корпоратократии и гуманистического регресса, миллиарды людей откажутся от традиционных снов в пользу утопической дримреальности… Но виртуальные оазисы заполонят чудища, боди-хоррор и прочая неконтролируемая скверна, сводящая юзеров с ума. Маркус, Виктор и Алекс оказываются вовлечены в череду загадочных событий, связанных с т. н. аномалией — психокинетическим багом дримреальности.


Невозвратимое

В Центре Исследования Аномалий, в одной из комнат, никогда не горит свет. Профессор Вяземский знает, что скрывается за ее дверями. И знает, как мало времени осталось у человечества. Удастся ли ему найти способ остановить аномалии, прежде чем они поглотят планету? И как быть, если спасти мир можно только переступив законы человечности?


Крик ангела

После неудавшегося Апокалипсиса и изгнания в Ад Сатана забирает с собою Кроули, дабы примерно его наказать — так, как это умеют делать в Аду, — а Азирафаэль не собирается с этим мириться и повышает голос на Господа. Рейтинг за травмы и медицинские манипуляции. Примечание 1: частичное AU относительно финала событий на авиабазе. Примечание 2: частичное AU относительно настоящих причин некоторых канонных событий. Примечание 3: Господь, Она же Всевышний, в этой Вселенной женского рода, а Смерть — мужского.