Не страшись урагана любви - [27]

В тот день, когда он столкнулся у Харви с Бадди Ландсбаумом, Харви пригласил его на коктейль через десять дней. Тогда Грант промямлил: «Конечно, конечно», — но втайне, из-за безумных «страстей», обуревавших его тогда, приходить не собирался. Через десять дней, с запахом Лаки в носу и на губах, с запахом, пропитавшим всего его, как некое восхитительное женское облако, он не пропустит коктейля у Харви и не упустит случая для чего-то показать Лаки своим театральным Друзьям. Когда они взбирались по узким ступеням дома (Лаки, убежденная, что их никто не мог увидеть, крепко держала его под руку, прижавшись к нему грудью), казалось просто невероятным, что всего десять дней тому назад он не знал Лаки, был одинок и ничтожен, искал какую-нибудь девушку, любую девушку. Харви, конечно, был рад видеть их, хотя и не знал Лаки, но когда увидел лицо Гранта, то неожиданно просиял и выглядел искренне, по-настоящему счастливым за него. Бадди, сказал он им, пожимая руки, два дня тому назад уехал на Западное побережье.

Лаки нервничала перед визитом. «Я никого не знаю из этих признанных людей театра, — сказала она, когда Грант объявил, куда они идут. — Это не моя компания. Кроме Бадди. И я не знала даже его, пока он работал в театре. Только в кино. Меня ведь будут тщательно изучать, не так ли?» — «Знаю», — влюбленно усмехнулся Грант. Но если она и нервничала или стыдилась, это совершенно не отражалось ни на ее действиях, ни на словах. Это, еще раз подумал Грант, очень типично для нее.

Они расположились в конце длинной узкой гостиной. Грант сидел в глубоком кресле, а Лаки приютилась на подлокотнике, просто чтобы быть рядышком, и Грант повествовал Харви и паре других гостей, писателю и кинокритику, об общем упадке нынешнего американского театра. Он был доволен собой: пьеса закончена, а эта исключительная девушка, прислонившаяся к нему, внимала каждому слову, и он был по-настоящему остроумен. А затем, в тишине, последовавшей после хохота над очередной его шуткой, Лаки повернулась к Харви и категорично сказала: «Я влюблена в него». Она не пыталась сказать это тихо или громко. Голос прозвенел в комнате среди литературного сборища. В нем был тот смысл, что когда она любит, это важно, это редко и с этим нужно считаться.

— Ну да, — восхищенно сказал Харви, растягивая слова. — Конечно. Это не слишком трудно заметить, моя дорогая. — Возможно, такой открытости в его доме не было долгие месяцы, и он усмехнулся Гранту. — По-своему, я полагаю, я тоже влюблен в него.

Грант смутился, но это было очень счастливое смущение. Он просто сидел и ухмылялся. Любопытно, что все в этой части комнаты тоже счастливо ухмылялись.

— Ну, — сказал Харви. — Вы себя хорошо чувствуете, а, малы-ы-шка? — Грант взял руку Лаки, понимая, что теперь на них смотрит и другая половина комнаты. — Уверен, что до чертиков.

— Посмотрите на него, — сказала Лаки своим самым изысканным университетским голосом. — Поверите ли вы, что под этим уродливым бесформенным костюмом из Среднего Запада скрывается тело греческого бога?

Харви восхитился еще больше. Обежав глазами комнату, чтобы проверить аудиторию, он сказал:

— Я знаю. Однажды я ходил с Роном плавать в бассейн ИМКА, чтобы сбросить жирок. — Он подмигнул Лаки. — И, возможно, мозг гения?

— Это было бы совсем удивительно, — улыбнулась Лаки. Харви был полностью очарован. — Куда мне повести его, Харви?

— Повести его? Зачем?

— Одеться.

Харви просиял.

— А! Как насчет Пола Стюарта? Я сам туда хожу. Иногда. За вещами.

— Великолепно, — сказала она. — Почему я сама не додумалась до этого. — И Харви был еще больше очарован.

— Эй! Эй! Погодите! Я вовсе не так уж плох! — вставил Грант. — Вы, Лига Плюща!

— Ладно, Рон, — священнодействовал Харви. — Когда твоя девушка обращается за помощью, твои друзья не могут чувствовать себя свободными от…

— Я составлю контрзаговор! — ухмыльнулся Грант.

— Тебе просто нечего сказать, — сказала Лаки. — Мы идем завтра же. — Она влюбленно положила пальцы ему на шею чуть повыше воротника. — Посмотрите на этот галстук!

Харви был пленен. Сейчас почти все гости слушали их, и он решил, что это может стать кульминацией всего вечера.

Грант понимал это и подыгрывал для него роль прямодушного мужчины.

— А что такого в моем галстуке?

Харви помолчал, как театральный продюсер, каковым он и был.

— Ну, — протянул он, — с костюмом, Лючия, я ничего не могу сделать. У Рона не мой размер. Но насчет галстука я кое-что могу предпринять.

— Идем, — сказал он и провел Гранта через смеющуюся толпу на лестницу.

— Это точно та девушка, которая тебе нужна, — сказал он, просматривая вешалку с галстуками.

— Да?

— Где ты ее нашел? Я ее никогда не видел.

— Никогда не догадаешься. — Он улыбнулся. — Бадди меня познакомил. В тот день. Она старая, э… его подружка. — На самом деле он не запнулся на слове «подружка», но ощутил, что неверно подобрал его. Он добавил: — Друг.

— Вот галстук. Хорошенькая каштановая и темно-голубая полоска. Твой галстук действительно ужасный. Она абсолютно права. Вообще я хочу сказать, что она девушка что надо, Рон.

— Я знаю, — нахмурившись, сказал Грант. — Я хочу