Не спрашивай - [78]

И почему Санкт Криспиниан не поддался как все остальные «косе» проектировщика? До того как снести здание нужно было его секуляризировать, провести тайный ритуал, который не вредит конструкции, и отсутствие которого могло вызвать политическую дестабилизацию в обществе. Когда обе бюрократии, божественная и мирская завершили все свои бессмысленные пререкания, вмещалось общественное мнение. С опозданием пришли к выводу, что необоснованное разрушение места, где живут люди и возрождение мертвого проекта бессмысленно и весь план заново пересмотрели. Место обнесли сетчатым забором, а проектировщики направили своих серьезных, деятельных, олухов из колледжа в другой район.

Санкт Криспиниан выстоял. Церковь не желала принимать здание обратно в свое лоно. Секуляризация завершена, прихожане разошлись кто куда. Город и слышать об этом ничего не хотел — хотя церковь принадлежала ему — прошлые ошибки не только смущают, но и некрасиво намекают, что и действующие программы могут быть несовершенны. Поэтому ее оставили на произвол судьбы, окруженной со всех сторон домами, кварталами. Здание заколотили досками, но оно так и манило вандалов, наркоманов, преступников, сектантов и других темных личностей.

Многие небольшие помещения в Нью-Йорке взяты на контроль штаб-квартирой ООН в Манхэттене. Каждая из сторон считает это раздражающим, но все же необходимым, а иногда и выгодным. И вот однажды ООН взяло под контроль Санкт Криспиньян в Нью-Йорке в долгосрочную неоплачиваемую аренду, дабы осуществить один уже забытый план, выдвинутый уполномоченным одной из стран третьего мира, которого к счастью свергли, сварили и съели. Дальше подписания договора аренды дело не зашло. С того момента ООН изо всех сил пыталось вернуть церковь городу, но тот отказывался принимать ее на свой баланс. А между тем ООН сделало все — сторожевые собаки, частные охранные агентства, солдаты в голубых касках из Швеции и Финляндии — для того, чтобы оградить Санкт Криспиньяна от вышеупомянутых темных личностей. Но ничего не помогало, пока не появился доктор Зорн.

Лишь музыкальность, тонкое понимание музыки доктора Зорна прогнало из этого места всех вредителей. И еще нечто в его характере; по каким-то причинам люди его невзлюбили, даже те, кто и близко не был похож на бомжей, что могут поздно ночью проникнуть в церковь с надеждой отыскать какой-нибудь сохранившийся религиозный артефакт и выменять его на наркотики. Однако только этим его работа для ООН не ограничивалась.

Помощь голодающим. Пускай другие занимаются доставкой пищи по всему миру, туда, где это необходимо. Пускай другие занимаются долгосрочным планированием севооборота, борьбой с наводнениями, плотностью популяции и другими подобными вопросами. Доктора Зорна волновал другой более простой и в тоже время сложный и важный вопрос: Чем будут питаться люди, если исчезнет вся пища?

Апсиду и апсидальные капеллы, арки и округлые каменные углубления в стене за алтарем бывшей церкви были им переделаны и теперь напоминали нечто среднее между кухней и лабораторией. Над мензурками и ретортами клубился пар, дурно пахнущие жидкости пузырились, электрические дуги бегали между электродами, гирлянды огней загорались и гасли, трубы огромного змеевика вздымались и опускались как карусели для детей, плюс высокие полки, переполненные стеклянными банками с чем-то странным, деформированным внутри, возможно это были — и иногда были — поврежденные теннисные мячи. Здесь доктор Зорн экспериментировал с пищевым потенциалом вещей, которые обычно не были съедобными: носки, трава, канцелярские шкафчики, остатки ногтей. (Одновременное решение проблемы человеческого голода и утилизации отходов потянет, по меньшей мере, на Нобелевскую премию!).

И конечно другим незаменимым элементом всех этих экспериментов были реальные люди. Ведь кто-то должен был наслаждаться «деликатесами» из кухни доктора Зорна. Поначалу окрестности обеспечивали его лабораторию достаточным количеством людей, которые попали в церковь добровольно, но остались в ней, чтобы ассистировать доброму врачу в его Нобелевской работе. (Различные капканы и ловушки с транквилизаторами и другими психотропными веществам, которые он установил возле притвора, гарантировали, что гость не покинет его дом слишком рано.)

Однако в последнее время о репутации доктора узнали низшие слои общества и его «отбор» уменьшился. Доктор начала размышлять о размещении определенного рода объявления в не столь престижных газетах, но вот беда, формулировка такой рекламы вызывала у него трудности. Ведь так сложно объяснить суть научного открытия дилетанту.

Доктор Зорн считал это место идеальным не только благодаря самой церкви и легкой доставке подопытных, но и благодаря участку земли, где располагалось собственно само здание. Все постройки вокруг церкви превратили в розовый щебень, который придавал красивый оттенок кирпичной пыли, и обнесли ее сетчатым забором высотой в восемь футов. Изначально планировалось, что он должен не пропускать людей внутрь, но оказалось, что он может их и не выпускать. Особенно тогда, когда доктор Зорн пустил по нему электрический ток. Ох, не со смертельным зарядом, конечно, нет, лишь, чтобы помешать преждевременному уходу.