Не размениваясь по мелочам - [5]

– Подождите-подождите… Очевидно, вы меня с кем-то путаете.

– Да нет же! – воскликнула девица, и у Рассела зазвенело в ушах. – Терри увидел в окошко вашу машину – вы еще ехали – и сразу узнал. Мистер Доусон, правильно?

– Правильно. – Рассел слегка прищурил глаза. – Послушайте, вы все время так кричите?

Девица округлила блестящие глаза, порывисто прижала к губам пальцы обеих рук, тут же опустила их по швам и покачала головой.

– Нет. Только когда сильно волнуюсь. Мне и мама вечно твердит: не ори, оглушишь. Но с детьми так удобно. Перекрикиваешь их гвалт, и каждый слышит, когда к нему обращаешься.

Рассел едва заметно улыбнулся и поймал себя на том, что это первая не омраченная тенью страдания улыбка за долгое-долгое время. Очень уж забавной и непосредственной была чудная говорунья.

– Выходит, когда вы с детьми, всегда волнуетесь? – спросил он.

Девушка пожала плечами и улыбнулась открытой светлой улыбкой.

– Не то чтобы… Хотя в каком-то смысле да, волнуюсь. Только это совсем другое волнение – от радости, от избытка теплых чувств. – На ее губах все играла нежная улыбка, взгляд устремился куда-то в сторону, но казалось, что она заглядывает в себя.

Рассел, в первые минуты обративший внимание лишь на ее руки с закатанными до локтей рукавами и необычную манеру держаться, стал присматриваться к ней более внимательно. Полноватая, с круглыми глазами. Какого они цвета, определить в неярком свете ламп было сложно. Как будто темные, но не карие. Скорее всего, темно-серые. Что особенно в них поражало – это яркий блеск, столь живописно дополненный румянцем на пухленьких щеках. Возникало ощущение, что считанные минуты назад эта женщина с детскими замашками носилась по игровой, словно пятилетняя девчонка.

– А вы, простите, кто? – спросил вдруг Рассел, задумавшись, почему Терри сидит тут один на один со странной девицей. Ни других взрослых, ни детей во всем детском саду как будто не было.

Она вздрогнула, словно совершенно позабыла про собеседника, и к румянцу на ее щеках прибавилась краска смущения.

– Ой… извините, пожалуйста. Нужно было сначала представиться, а уж потом… Я воспитательница, мисс Лесли… – Едва последнее слово слетело с ее губ, она приложила к ним руку, вдруг запрокинула голову и рассмеялась над своей оплошностью переливчатым смехом. Рассел невольно залюбовался линией вскинутого девичьего подбородка, в особенности ямочкой, столь красившей весь ее облик. – Боже, что это со мной сегодня? – все еще смеясь и снова прижимая руки к груди, воскликнула она. – Прошу прощения. Это дети зовут нас «мисс Лесли», «мисс Джейн», «мисс Келли». Вот я и вам представилась так же. Я – Лесли Спенсер. – Она протянула руку и в меру крепко пожала пятерню Рассела.

– Воспитательница? – Он недоуменно взглянул на край ее рубашки, выглядывавшей из-под свитера. Вторая половинка была заправлена в брюки. – А я уж было подумал…

Лесли Спенсер хихикнула, увидев уголок своей клетчатой рубашки, быстрым движением руки спрятала его под край свитера, потом вдруг внезапно посерьезнела и вопросительно посмотрела Расселу в глаза.

– Я что, не похожа на воспитательницу?

– Нет, – честно признался он. – Воспитательницы строгие и так не хохочут.

Лесли растерянно улыбнулась, очевидно не понимая, одобряют ее поведение или порицают. И вдруг погрустнела.

– Ах да! Я же не договорила! Понимаете, произошло нечто очень неприятное…

Терри все это время молча выглядывал из игровой. Рассел совсем по-другому представлял себе, как приедет забирать его. От того, что действительность настолько не соответствовала туманным картинкам в воображении, напряжение, копившееся целый день на работе, мало-помалу пошло на убыль. А на душе, как ни странно, делалось с каждым мгновением все светлее.

– Келли – она работает здесь пятнадцать лет и очень опытная, но, на мой взгляд, с детьми чересчур строга, – тараторила Лесли. – В общем, Келли попросила меня присмотреть за ее ребятами, а сама вышла по каким-то делам. У нее другая группа, обычно десять человек, но сегодня было одиннадцать – родители одной девочки привезли еще и семилетнего первоклассника, старшего ребенка, так как его школа закрылась на карантин и с мальчиком было некому сидеть дома. Играли сегодня все вместе – дети Келли и мои пятеро. Так вот, когда Келли вышла и я осталась одна с шестнадцатью сорванцами, этот семилетний так разбаловался, что мне пришлось наблюдать за ним одним. Сначала ему взбрело в голову залезть на подоконник и прыгнуть оттуда на машинку-качалку. Хорошо, что я вовремя успела его остановить. Потом он схватил декоративную детскую подушку и стал как сумасшедший размахивать ею над головой. – Она резко вскинула руку, отчего закатанный по локоть рукав опустился ниже, и принялась с самым серьезным видом изображать озорника.

Рассел едва удержался, чтобы не засмеяться. Терри захихикал, но случайно стукнулся лбом о косяк, потер ушибленное место и тяжело вздохнул. Лесли увлеченно продолжила:

– Понимаете, я испугалась, что он кого-нибудь ударит. Вокруг играли другие дети, в том числе и мои – трех-, четырех– и пятилетние. Поэтому я протянула руку, чтобы отобрать у него подушку, но хулиган резво отпрыгнул в сторону. Я пошла за ним, он с издевательским смехом понесся к противоположной стене. В эту-то минуту и раздался крик. – Она с виноватым видом пожала плечами, мгновение-другое молчала, потом вдруг схватила Рассела за руку и повела его в освещенную мягким желтым светом комнату для игр. – Пойдемте, я вам лучше покажу!