Найти Джейка - [5]

В этот момент Джейк потянулся во сне, и его маленькие ручки судорожно взметнулись вверх, напоминая действия дирижера, управляющего оркестром. Поначалу это меня беспокоило, но потом педиатр объяснил мне, что это нечто вроде рефлекса, который присутствует у всех детей. Я позволил себе постоять еще немного, хотя каждая минута его сна была бесценна и представлялась мне этаким благословенным оазисом покоя. Но мне нравилось смотреть на Джейка. Волосы он взял у матери: прямые, тонкие, нежно-рыжие с проблесками соломенно-желтого. К счастью, и глаза у малыша тоже были мамины. Когда Джейк просыпался и открывал их, они сияли такой удивительной голубизной, что я не мог оторваться, глядя на это хрупкое и совершенное чудо. Зато цвет кожи был смуглый, как у меня. Поэтому я прозвал его черным ирландцем[2].

Вернувшись в гостиную, где беззвучно продолжал работать телевизор, я уселся в позе индейца на потрепанный коричневый ковер и принялся смотреть документальный сериал «Дневник большой кошки». Правда, я уже четыре раза видел эту серию, но какая разница: я просто сидел и, не включая звук, наблюдал за происходящим. А потом услышал Джейка. Просыпаясь, сынишка всегда издавал невнятные звуки и при этом ужасно забавно морщился. Я мигом вскочил на ноги. Понятия не имею, сколько времени я просидел, уставившись на экран. Согласен, не слишком разумно попусту тратить бесценные минуты, но я слишком устал, чтобы думать об этом. Я бережно вынул сынишку из кресла. Он обхватил меня за шею, а я отнес его в гостиную и опустил на пол. Джейк немедленно поковылял в угол, к потрепанной тахте оливкового цвета, которую мы с Рейчел купили давно — еще для первой нашей квартиры в Уилмингтоне.

— Мя, — произнес Джейк и, подняв маленький мячик, запустил его мне в голову.

Увидев, что папе удалось поймать мячик, малыш помчался (хотя, конечно, скорее, поковылял) в мою сторону, залез на колени и изо всех сил уперся руками мне в плечо. Я подыграл ему, завалившись на спину, и сынишка завизжал от восторга. Мы вместе смеялись, пока Джейк не начал икать. Это, правда, его не остановило, и он повторял свой маневр снова и снова, визжа, смеясь и икая одновременно, пока я не сгреб его в объятия. Он тут же вывернулся и опять вернулся к игре. Так продолжалось минут двадцать, потом энтузиазм Джейка начал постепенно утихать. В конце концов, я снова уставился на экран, где началась следующая серия «Дневника большой кошки». Джейк лазал по мне, а я продолжал смотреть телевизор, так и не включая звук. Потом в полном изнеможении потер шею и от души зевнул.

Ну что ж, пускай женщины охотятся на мамонтов, правда?

* * *

Чуть позже я позвонил Рейчел и спросил:

— Во сколько ты сегодня вернешься?

Услышал шуршание страниц на другом конце линии, я подумал, что шуршать страницами — ужасно круто, и что я очень скучаю по всему этому.

— Как всегда, — ответила она.

Было около четырех, когда, надев на сына легкую курточку, я за руку вывел его на улицу. Прогулочная коляска обычно хранилась в багажнике машины, и, пока я выгружал ее, Джейк крутился около гаража. В то время как я дергал рычаг коляски в надежде ее открыть, Джейк раздобыл где-то в углу гаража очередной мячик, который через мгновение поменял на небольшой камень.

— Эй, не трогай, нет, не суй в рот!

Джейк улыбнулся, как будто я подал ему прекрасную идею. Он поднес свою пухлую ручонку ко рту, не спуская с меня внимательного взгляда.

— Нельзя! — твердо сказал я.

Кто-то позади меня рассмеялся, и я вздрогнул от неожиданности. По дорожке к нашему дому шла соседка, Карен Браун, которая жила на противоположной стороне улицы, двумя домами дальше.

— Джейки, милый, это ужасно невкусно, — произнесла она, и Джейк тут же опустил камень.

Я взглянул на него, а потом на соседку. Мне бы и в голову не пришло проявить такую изобретательность в аргументах.

— О, здравствуйте.

— Добрый день, — ответила она.

У Карен были заостренные, несколько птичьи черты лица и прямые черные волосы, стянутые блестящим ободком. Ее стильный прикид контрастировал с моим, больше подходящим для пробежки. На Карен были дорогие, идеально сидящие джинсы и теплый дизайнерский блейзер голубого цвета. На ногах — шерстяные носки и модные ботинки.

— Вот молодец, хороший мальчик, — улыбнулась соседка, и я не сразу сообразил, к кому она обращается: ко мне или к Джейку.

А Джейк уже переключился на Бо, сына Карен, ее первого и, как она во всеуслышание заявляла, последнего ребенка. Бо был на год старше моего сына, однако, как только Джейк направился к нему, сразу испуганно попятился. Карен, не обращая на это внимания, двинулась мне навстречу. Я молча наблюдал за тем, как Джейк гонит Бо в глубь двора.

— Ну как, вы с Рейчел уже обустроились на новом месте? — поинтересовалась соседка.

Мы переехали в этот дом всего месяц назад, продав небольшую симпатичную квартирку в центре Уилмингтона, которую купили сразу после свадьбы. Часть стен в той, первой квартире мы оставили в первозданном виде, сохранив открытой кирпичную кладку, и не стали переделывать невероятно узкую кухню, совместные приготовления ужина в которой останутся прекрасным воспоминанием о бездетном этапе нашей жизни. Я отвел глаза от Карен, потому что на мгновение снова перенесся в то благословенное время. И почти наяву увидел, как мы с Рейчел, вернувшись из Филадельфии, пытаемся соорудить какой-нибудь перекус. Процесс приготовления пищи у нас постепенно превращался в чувственный танец: проскальзывая и протискиваясь туда-сюда в тесном пространстве кухоньки, мы невольно дотрагивались друг до друга, прижимались друг к другу телами. Кончалось это обычно тем, что, бросив на полпути приготовление ужина, не отрывая губ от губ и устилая путь наспех сорванной одеждой, мы двигали в спальню.