В золотистом свете свечи она выглядела еще красивее, чем в последний раз. Казалось, ее лицо излучает сияние. Люку очень нравилось имя Анита. В нем сочетались твердость и лиризм. Оно подходило этой красивой женщине с сильным характером.
Сейчас ее волосы были короче, чем раньше. Они были все того же глубокого темно-коричневого цвета. Отражая свет, они приобретали красноватый оттенок. Полтора года назад волосы у нее были длиннее. Они спускались ниже плеч, завиваясь на концах. Сейчас же коричневые пряди кудрявились вокруг ее шеи, изящно обрамляя красивое лицо.
Вот она стоит в доме, где раньше жила жена его брата.
Что привело ее сюда? Неужели она разыскивала его? Может быть, она приехала, чтобы продолжить их отношения? Почему эта мысль одновременно так пугает и так волнует его?
На мгновение перед глазами Люка снова пронеслись картины их жизни в Калифорнии. Но одного взгляда на дочь, мрачно сидевшую за столом, было достаточно для того, чтобы вернуться к действительности.
— Лимонад? Или чай со льдом? — Анита жестом показала на холодильник.
Люк поймал на себе взгляд ее шоколадных глаз, и между ними снова пробежала искра.
Эмили нервно барабанила пальцами по деревянной столешнице.
— Мм… нам… ммм… пора домой. — Язык не слушался Люка. — Спасибо, но…мм… нам пора домой.
Анита улыбнулась.
— Ты уже сказал это.
Господи, каким же неуклюжим иногда бывает Люк. Он повел себя просто, как последний идиот. В нем никогда не было ни капли того шарма, которым обладал Марк. А ведь они братья-близнецы. Марк бы сейчас на его месте сказал пару учтивых фраз и с достоинством удалился из дома Аниты.
А бедняга Люк пробубнил что-то вроде того, что уже поздно, схватил за руку, сопротивляющуюся Эмили и, сконфуженный, поспешно удалился через заднюю дверь.
* * *
— Придется посадить тебя под домашний арест до восемнадцати лет, — сказал Люк дочери. Он был зол на нее. Из-за ее исчезновения он попал в такую нелепую ситуацию.
Читать нотации Эмили было значительно проще, чем думать об Аните. Почему ее приезд так расстроил его? Просто земля из-под ног уходит.
— Мне придется прицепить тебе к ноге электронный чип, тогда ты не сможешь уйти дальше, чем на полкилометра от дома. Всю следующую неделю так и будет. Впрочем, если я вообще когда-нибудь выпущу тебя из твоей комнаты.
Ответа не последовало. Эмили, скрестив руки на груди, сидела в машине и молча смотрела в окно, будто готовила себя к конкурсу «Статуя года».
В последнее время дочь почти не разговаривала с отцом.
— Сегодня я говорил с директором школы, — сказал Люк. Эмили не проронила ни слова.
— Учебный год только начался, а тебя уже отстранили от занятий. И это уже не в первый раз. Ты ведь знала, что тебя не пустят в школу с такой головой. Зачем ты выкрасила волосы в этот ужасный цвет?
Люк протянул руку. Он хотел прикоснуться к Эмили, но потом передумал. Он знал, что Эмили это не понравится, и она еще больше уйдет в себя.
Они подъехали к дому. Не успел Люк остановить свой седан, как Эмили распахнула дверцу, выскочила из машины и скрылась в доме. Грустно вздохнув, Люк припарковался и отправился за дочерью. Он чувствовал себя столетним стариком, а не полным сил тридцатилетним мужчиной.
Когда только его дочь из милого ребенка превратилась в жестокого подростка? К отцу она испытывает примерно такие же чувства, как к фонарному столбу.
Люк тряхнул головой, прогоняя прочь дурные мысли. Он был уверен в том, что у него и у его дочери есть будущее. Он твердо знал это. Теперь только осталось понять, где оно, это будущее, и как его достичь.
* * *
Утром в понедельник Анита сидела на кухне за столом и намазывала горький мармелад на хлеб, испеченный прихожанками пресвитерианской церкви.
Анита поклялась себе в том, что больше никогда не будет есть, ничего приготовленного Коллин Тэннер. Ее мармелад был больше похож на апельсиновую кожуру, смешанную с цементной пылью.
Зажав нос, Анита с отвращением проглотила еще один кусок. Кроме баночной ветчины, ей больше нечего было есть. Основную часть своих денежных сбережений она истратила на переезд. Переезд — дело нешуточное. Нужно было заплатить и за то, и за это. Один только бензин влетел ей в копеечку. Анита пересекла на автомобиле почти всю страну. А для того, чтобы перевезти мебель, ей пришлось нанять грузового перевозчика, который тащился за ней всю дорогу до Мерси.
Последние двести миль ее «хонда» постоянно барахлила. Анита умоляла малышку — так она называла свой автомобиль — не сдаваться хотя бы до Мерси и обещала, что приведет ее в порядок, как только получит деньги.
Незадолго до переезда Анита написала несколько статей для одного популярного издания. Она должна была получить за эту работу приличные деньги. Их хватит и для того, чтобы оплатить счета, и для того, чтобы заполнить продуктами холодильник, если, конечно, в этом доме когда-нибудь будет нормально работать электричество, и для того, чтобы пополнить свой гардероб.
Ах да! Еще пинетки.
У Аниты есть подруга Джина. Она владеет небольшим магазинчиком в Лос-Анджелесе. Когда Джина увидела, какие пинеточки Анита вяжет крючком, она немедленно забрала их к себе в магазин. После того, как первая пара была продана за один день, Джина немедленно заказала Аните еще пятьдесят пар таких же детских пинеток.
