Навсегда осталась твоей - [12]

Калисту это вполне устраивало. Одна ночь, чтобы побаловать себя и получить удовольствие. А после она снова станет солдатом и ни о чем не пожалеет.

– Мне достаточно одной ночи.

– Потом я буду делать вид, что не знаю вас. Словно между нами ничего не было, – резко и жестко произнес он. – Я верен своему брату, и мне нужно беречь свою репутацию ради него. Никто не должен узнать, что мы переспали.

– Я не хочу, чтобы король об этом узнал. – Она в ярости уставилась на Ксеркса. – Это может поставить под угрозу мое повышение по службе.

– Никто не узнает, я обещаю.

Калиста задрожала от возбуждения и страха, что показалось ей странным. Мысли о боли и смерти – постоянные спутники воина, и она привыкла к подобным вещам, но побаивалась обнажиться перед мужчиной и испытать удовольствие.

– Будь уверена, Калиста, – мягко сказал он, – иногда мы получаем совсем не то, чего ожидали.

Но уже слишком поздно для размышлений. Теперь Ксеркс находится в пределах ее досягаемости, а мечты близки к воплощению в реальность. Она жаждет почувствовать себя свободной в его объятиях и забыть о дисциплине.

– Я в этом уверена, – ответила она прерывающимся голосом.

Принц мгновение вглядывался в ее лицо, потом резко повернулся, шагнул к двери своей спальни, запер ее и встал лицом к Калисте.

– Сегодня никаких титулов, Калиста, – сказал он глубоким и шелковистым голосом, медленно приближаясь к ней. Он двигался как лев на охоте.

Совсем скоро Ксеркс оказался прямо напротив нее, окутывая Калисту жаром и запахом своего тела.

– Назови меня по имени, – потребовал он.

Она произнесла, слегка запинаясь:

– К‑Ксеркс…

Его лицо просияло.

– Еще раз.

– Ксеркс, – решительно сказала она, и сердце едва не выскочило из ее груди. Ей стало трудно дышать. Как только она приподняла руки, чтобы дотронуться до Ксеркса, он запустил пальцы в ее волосы и поцеловал в губы.

Ее никогда не целовали. Ни один мужчина не прикасался к ней так. И она не предполагала, что ей захочется это испытать. Но она ошибалась. Она горела от желания. Эмоции, которые держала взаперти, выплеснулись наружу.

Калиста закрыла глаза, наслаждаясь вкусом его губ. Ей нравились простые физические удовольствия, в которых отказывала себе, делая военную карьеру. Но теперь она не будет ни в чем себе отказывать. Она не остановит Ксеркса, чей язык осторожно обвел контур ее нижней губы, побуждая открыть рот.

Он скользнул языком ей в рот, и Калиста тихо простонала. Поцелуй стал глубже, горячее и требовательнее. Она не подозревала, что можно дрожать от удовольствия. И вот она дрожит и не может остановиться.

Калиста положила руки ему на грудь. Его кожа была такой горячей и бархатистой, легкое покалывание волосков на его груди опьяняло ее.

Калиста вонзила ноготки в его грудь, когда поцелуй стал раскаленным. Ксеркс хотел, чтобы она тоже целовала его, и Калиста неуверенно попыталась ему ответить. Как только он самодовольно простонал, она воодушевилась и поцеловала его откровеннее.

Его пальцы запутались в ее длинных прядях, он запрокинул ее голову, углубляя поцелуй. Она не привыкла носить распущенные волосы. Не привыкла к нежным прикосновениям, от которых по ее телу пробежал жаркий трепет.

Она выгнулась, прижимаясь к его мощному телу и желая того, что ей не удалось бы описать словами. Его большая теплая рука легла ей на поясницу, крепче прижимая к себе. Их бедра соприкасались, Калиста ощущала его возбуждение.

Она содрогнулась, получив явное свидетельство его желания. Казалось, каждую секунду своей жизни она ждала его поцелуев и ласк. Он что‑то пробормотал у ее губ, расстегивая молнию на ее платье. Шелковистый наряд скользнул по коже и упал на пол.

Калиста резко вздохнула, когда ее обнаженная грудь коснулась горячей груди Ксеркса. Он сильнее прижал ее к себе, от его близости у нее закружилась голова.

Затем что‑то холодное коснулось ее спины, и Калиста поняла, что он прижал ее к зеркалам. Она вздрогнула, зажатая между зеркалом и мощным мужским телом, и ее желание стало почти невыносимым. Ее интересовали только его поцелуи и прикосновения.

Она требовательно впилась зубами в его нижнюю губу, поглаживая пальцами резко очерченные мускулы его живота и наслаждаясь тем, как Ксеркс подрагивает от ее ласк. Прорычав, он стал целовать и осторожно покусывать ее шею.

Калиста застонала, провела руками вверх по его великолепной груди и плечам и впилась в них ноготками. Он был таким сильным и разгоряченным, что она ликовала.

Эмоции захлестнули ее, неизвестные ощущения, которые она запрещала себе всего несколько часов назад, будоражили ее. В ее глазах стояли слезы, у нее сжалось горло. Отец был бы потрясен, узнав, что Калиста так легко потеряла самоконтроль.

Но Ксеркс нисколько не осуждал и не презирал ее за такую раскованность. Он не требовал, чтобы она одумалась и начала контролировать себя. Он лишь нежно поглаживал ее дрожащее тело, расслабляя его и шепча ей на ухо. Он вел себя так, словно она была пугливым животным, которого надо успокоить.

Калиста наклонилась к нему, когда он стянул с нее трусики, и задышала чаще от невыносимого желания.

– Ксеркс, – выдохнула она, – пожалуйста…