Научная журналистика как составная часть знаний и умений любого ученого. Учебник по научно-популярной журналистике - [68]

Среди этих тайн есть одна странная на первый взгляд вещь. Установлено, что выключение одного полушария повышает активность другого. Но почему? Понятно, когда они сотрудничают: левое лучше оперирует со словами, правое – с конкретными образами, поэтому, если надо делать что-то, скажем, с фигурами, имеющими название – треугольниками, пирамидами, икосаэдрами, – то совместная работа приносит двойную пользу. Но мешать друг другу! Чем было плохо левому, что правое делало свое дело? Почему без правого собрата оно стало легче различать слова, удачнее находить формулировки, отчетливее вспоминать формулы и правила? И отчего, наоборот, так растормозилось правое полушарие, когда электрошок отключал левое?

Слово названо – растормозилось.

«В нервной системе возбуждению всегда сопутствует торможение. Тормозной процесс препятствует распространению возбуждения на области, которые не должны участвовать в данной деятельности, снижает интенсивность возбуждения, что позволяет точно дозировать его силу, и, наконец, прекращает возбуждение, когда в нем отпадает необходимость. Без тормозного процесса деятельность нервной системы становится хаотичной, неуправляемой, саморазрушительной. Поэтому чем сложнее его функции, тем сложнее построен и его тормозной аппарат. Очевидно, такой аппарат особенно важен для высших отделов мозга. Действительно, каждое полушарие содержит тормозные механизмы в самом себе (цепи специальных тормозящих нейронов), полушария находятся также под влиянием подкорковых ядер, и, наконец, как мы убедились, каждое полушарие испытывает тормозные влияния со стороны своего партнера».

Эта длинная цитата – из статьи Вадима Львовича Деглина, названной предельно четко: «Асимметрия мозга». Наталья Николаевна Трауготт, рассказывая мне о взаимотормозном (она употребляла специальный термин – «реципрокном») влиянии больших полушарий друг на друга, привела сравнение с мышцами-антагонистами. Пример очень «правополушарный»! В самом деле, четкий, наглядный образ: рука идет к плечу – бицепс сжался, трицепс расслабился; распрямляем руку – сработал трицепс, отключился бицепс. И в любом промежуточном положении обе мышцы-антагонисты надежно удерживают нашу руку.

Мозг, однако, не рука. Чтобы суметь вовремя и правильно среагировать на вечно меняющиеся обстоятельства нашей непростой людской жизни, он вынужден порой не искать наилучшего сочетания способностей правого и левого своих полушарий, а максимально использовать все таланты какого-нибудь одного из них. Снова Деглин: «Когда математик оперирует многомерным пространством и мнимыми величинами, у него предельно обострено абстрактное мышление. Но тот же человек за рулем автомобиля в аварийной ситуации может избежать катастрофы, лишь мгновенно охватив вполне реальное пространство, то есть предельно обострив образное восприятие». В том и состоит особая миссия реципрокного взаимодействия полушарий, что оно как бы сдерживает деятельность и того и другого, чтобы в трудную минуту мгновенно освободить резервы, а в минуту обычную тонко и точно балансировать их активность и тем самым всегда добиваться самого выгодного в данный миг соотношения между мышлением абстрактным и образным.

Так согласуют полушария свою работу. Но древо жизни не терпит серого однообразия – баланс не устанавливается обязательно посередине. Сколько людей – столько точек равновесия. Простой и забавный способ узнать, куда оно смещено – вправо или влево, предлагает Джеймс Остин в своей книге «Поиск, случайность и творчество». Попросите вашу жертву смотреть на вас в то время, когда она будет отвечать на вопросы. Вопросы эти должны быть такими, чтобы справиться с ними могло и то и другое полушарие. Остин предлагает два на выбор: «Если бы вы были президентом, как бы вы поступили с Ближним Востоком?» и «В чем смысл пословицы: «Лучше худой мир, чем добрая ссора»?». Если внимательно наблюдать за собеседником, вы увидите, что, продумывая ответ, он переводит свой взгляд (а часто поворачивает и голову) в какую-то сторону. Как правило, люди всегда, в 78–80 процентах случаев, выбирают одно, характерное для них, направление взгляда. И тем самым раскрывают перед вами соотношение между двумя полушариями своего мозга.

Кто бросает быстрый взгляд налево? Те, кто более склонен фокусировать внимание на своем внутреннем субъективном опыте и переживаниях. Эти люди в школе хорошо успевали по всем гуманитарным предметам, у них хорошая образная память, они легко поддаются гипнозу. Это, впрочем, и неудивительно, потому что загипнотизировать можно лишь человека, чей внутренний опыт богат, кто умеет воспринимать импульсы, идущие «изнутри», и обладает развитым воображением. Одним словом, гипнотизер получает в свои руки достаточно материала, чтобы с ним работать – как в опытах, о которых рассказывала Н. Н. Трауготт, и как при правом шоке, когда электрическому току «есть что угнетать».

Люди, переводящие взгляд вправо, прежде чем начать думать над ответом, – это те, кто обычно получал в школе хорошие отметки по математике. Им, правда, легко давался и иностранный язык, да и вообще речь у них была в высшей степени развита. Иными словами, перед нами портрет «левополушарного» человека.